Спустя какое-то время до трио начинают долетать обрывки ссоры Кэти и Лианны.

- Это не твое дело, Лианна! – восклицает Кэти.

Трио заворачивает за угол – Лианна принимается тянуть за сверток, который Кэти несет в руках, и он рвется, упав на землю. Гарри, Рон и Гермиона резко останавливаются, ибо сквозь летящий в лицо мокрый снег видят вдруг краткий отблеск самой неуловимой неправильности, на которую никак не получается указать пальцем – и, тем не менее, она присутствует.

Кэти взмывает в воздух, широко раскинув руки. Ее глаза закрыты, волосы хлещут по щекам. Лицо не носит ровно никакого выражения. Она поднимается все выше и выше. В шести футах над землей она резко распахивает глаза и издает жуткий, полный боли вой. Лианна принимается тянуть Кэти вниз, трио подбегает помочь, но Кэти внезапно падает. Гарри и Рон каким-то чудом ловят ее, однако она так сильно извивается, что парням приходится опустить ее на землю, где она продолжает чудовищно кричать от боли.

Гарри приказывает остальным оставаться на месте и бежит в сторону замка за помощью. Однако не успевает подросток свернуть за угол из переулка, как врезается в Хагрида и падает.

- Хагрид!

- Гарри! Только что навещал Грохха, с ним все так здорово, ты не –

- Хагрид! Там раненый, или проклятый, или что-то –

- Что? – Хагрид наклоняется ниже, чтобы расслышать слова Гарри сквозь воющий ветер.

- Там человека прокляли! – орет Гарри.

- Прокляли? Кого прокляли – Рона? Гермиону?

- Нет, не их, Кэти Белл – сюда…

Друзья спешат обратно, не тратя время на лишние разговоры.

Итак, очевидно, что Хагрид оказывается неподалеку не случайно, и долгое время меня это путало.

Что, неужели Директор, если он знал о готовящемся покушении с использованием ожерелья и студентов-посыльных, допустил, чтобы Малфой руками Розмерты вручил опасное ожерелье ни к чему вообще не причастной Кэти? Допустил, чтобы пострадала студентка, поставил под угрозу другую (ведь Лианна чудом сама не коснулась ожерелья, а Кэти, как позже пояснит Дамблдор, избежала смерти по чистой случайности: «Скорее всего, она задела ожерелье очень маленьким кусочком кожи: в ее перчатке была крошечная дырка. Надень она его, даже возьми она его рукой без перчатки, она бы умерла, вероятно, немедленно»)?

Это, уж простите, ни в какие рамки.

Прямо как в Игре-2 – мы же не можем утверждать, что кошку Филча и Колина Криви Директор самолично под убийственный взгляд Василиска подставил. Нет, миссис Норрис и Колину повезло, и Дамблдору повезло, что им повезло – он бы себе эти смерти никогда не простил. С Кэти выходит то же самое. Директора сверху все-таки очень-очень сильно любят.

Но если с ожерельем – не Игра, то Хагрид, болтающий о Гроххе – точно Игра. И что же получается?

А получается все логично и понятно, если отделить мух от котлет.

Присутствие Хагрида, которому в такую мерзкую погоду резко захотелось поболтать с Гроххом (прямо как Слизнорту – сходить за ананасами), относится не к малфоевскому плану, а к плану Директора, организовавшего встречу Гарри с Наземникусом.

Хагрид идет смягчать удар, ибо известно, как Гарри относится ко всему, что порочит память о Сири. Тонкс видит, как трио выходит из «Трех Метел», телеграфирует Хагриду, и тот уже топает осуществлять план-перехват. Завел бы разговор о Гроххе, припомнил бы Клювокрыла, тут бы Гарри и взорвался, и Хагрид повел бы ребят либо обратно в «Три Метлы» пропустить ведерко, либо к себе домой, где утешал бы Гарри до вечера, попутно вновь всплакнув об Арагоге, что вызвало бы в Гарри немедленное желание утешать его и, как следствие, неизбежный подъем настроения. Попутно подростку было бы объяснено, что Сири все равно не любил все эти вещи, сам предлагал Назему их в подарок и был бы только счастлив помочь другу немного обогатиться. А Директор в понедельник имел бы возможность, грустно вздыхая, говорить, мол, да, Хагрид мне все рассказал.

Однако в стройную цепочку вмешивается Драко, и Дамблдору остается отделываться от Гарри безличной фразой: «Ах, да, я уже в курсе, что Наземникус обращался с твоим наследством с презрением карманника…» Хорошо еще, что Гарри не додумается спросить, откуда это он в курсе, а то Директору пришлось бы выкручиваться, приплетая сюда Тонкс.

Кстати, о Тонкс. Почему она имеется в непосредственной близи во время стычки с Наземом, но ее нигде нет, чтобы помочь Кэти?

Я долго размышляла об этом и пришла к выводу, что, зная, что Хагрид идет навстречу трио, Тонкс остается у «Трех Метел» – возможно даже, чем-то привлеченная в поведении Розмерты так, что ей захотелось присмотреться к ней повнимательнее. Криков Кэти она не слышит из-за ветра и, видимо, вообще решает, что где-то рядом дети просто шутят. Как все-таки неимоверно хорошо, что Дамблдор подсылает к трио еще и Хагрида…

Подбежав вместе с Гарри к ребятам, Хагрид с секунду оглядывает Кэти, продолжающую вопить, затем без единого слова подхватывает ее на руки и бежит в сторону замка.

О, команда у Директора! Богатыри – не мы!

Беспокоиться о том, что Гарри и остальные остаются наедине с проклятым предметом, если он вообще обратил на него внимание, Хагриду при этом даже не нужно – инстинкт самосохранения у Гарри развит в полную силу, поэтому, когда Рон протягивает руку к ожерелью, Гарри вопит: «Не прикасайся!» Подросток мгновенно узнает ожерелье, как то самое, которое он видел четыре года назад в лавке у Боргина, когда попал туда через каминную сеть по ошибке.

Гермиона, обнимая Лианну, расспрашивает ее, и Лианна, у которой начинается истерика, рассказывает, что Кэти вернулась из туалета с этим свертком и сказала, что ее попросили доставить кому-то в школу этот «сюрприз». Лианна же, которая, судя по всему, очень внимательно слушала речь Дамблдора на пиру, принялась ее отговаривать, из-за чего и вспыхнула ссора.

Гермиона ведет всех в замок. Поколебавшись, Гарри аккуратно заматывает сверток в шарф: «Мы должны показать это мадам Помфри».

Пока ребята подходят к замку, в самом замке, видимо, творится всеобщий аларм. Скорее всего, Хагрид успевает немедленно вызвать Макгонагалл в больничное крыло, куда относит Кэти, а Макгонагалл зовет Снейпа (Дамблдор в понедельник пояснит буквально следующее: «К счастью, профессор Снейп сумел сделать достаточно, чтобы предотвратить быстрое распространение проклятья»).

Прямо представляю эту сцену: Снейп вихрем врывается в больничное крыло и бросается к Кэти. Осмотрев ее, он поворачивается к мокрому от снега и дождя Хагриду:

- Это проклятье, которое, скорее всего, было наложено на некую вещь. Вы не видели ничего поблизости от девушки?

- Нет. Да. Может быть. Э –

- Что? – синхронно сощуриваются Снейп и Макгонагалл.

- Ну… если я не увидел, то, наверное, увидел Гарри, он там рядом вместе с друзьями находился, он еще меня нашел, когда побежал за по–

- Что?! – в унисон вопят Снейп и Макгонагалл.

- Вы оставили Поттера с проклятой вещью?! – рявкает Снейп.

- Так ведь важно было спасти Кэти… – бормочет Хагрид.

- Я иду туда! – бросает Макгонагалл, вылетая из больничного крыла. – Северус – Кэти!

Поэтому, когда ребята подходят к замку, начиная спор о том, что ожерелье прислал Малфой, который четыре года назад тоже успел его хорошо рассмотреть, ничего удивительного, что Рон предостерегающе бросает: «Макгонагалл», – при виде бегущего к ним навстречу, перелетая через все каменные ступени замка одним махом, декана.

- Хагрид говорит, вы четверо видели, что случилось с Кэти Белл – наверх в мой кабинет, пожалуйста! Что у вас в руках, Поттер?

- Это та штука, которой она коснулась.

Тут Макгонагалл немножко хватает удар:

- О боже, – она в волнении мгновенно забирает замотанный в шарф сверток у Гарри. – Нет, нет, Филч, они со мной! – быстро добавляет она, поскольку Филч при виде начальства бросается с детектором наперевес через весь холл исполнять обязанности. – Отнесите это ожерелье профессору Снейпу немедленно, но не прикасайтесь к нему, держите обернутым в шарф!

Получив вещдок и поняв с его помощью, в чем, собственно, заключается проклятье, а также тысячу раз уточнив у Филча, Точно Ли Он Видел Поттера Живым И Здоровым, Снейп принимается лечить Кэти. Почему-то у меня есть твердое подозрение, что помогают ему в этом зелья и настойки, которыми он потчевал Дамблдора – то есть, я имею ввиду, какое счастье, что они имеются у него в готовом виде! Шарф он, видимо, оставляет у себя – медитировать на него долгими и одинокими зимними вечерами.

Макгонагалл же ведет детишек к себе в кабинет, где ушей явно меньше, и сурово допрашивает рыдающую Лианну, после чего, отправив ее в больничное крыло, поворачивается к трио.

- Что случилось с Кэти, когда она коснулась ожерелья? – резко спрашивает она.

- Она взлетела в воздух, – быстрее друзей отвечает Гарри. – А потом начала кричать и упала. Профессор, могу ли я увидеть профессора Дамблдора, пожалуйста?

- Директор отсутствует до понедельника, Поттер, – с удивлением отвечает Макгонагалл.

- Отсутствует? – в злости переспрашивает Гарри.

- Да, Поттер, отсутствует! – едко выплевывает его декан. – Но все, что вы можете сказать по этому ужасному делу, вы можете поведать мне, я уверена! – «Потому что я тоже в Игре! Пора бы уже это понять!»

Гарри колеблется.

- Я думаю, Драко Малфой дал Кэти это ожерелье, профессор, – наконец высочайше соизволяет оказать доверие подросток.

Рокировка. Макгонагалл выглядит шокированной.

- Это очень серьезное обвинение, – произносит она после паузы. – У вас есть какие-либо доказательства?

Поколебавшись еще немного, Гарри рассказывает ей о летнем вояже Драко. Когда он заканчивает, Макгонагалл выглядит немного сбитой с толку.

Ибо объявим прямо: судя по всему, о подробностях вояжа Малфоя летом ей не было известно; случай с Кэти пугает ее до смерти – оттуда и резкость в обращении; однако после рассказа Гарри до нее начинает стремительно доходить, почему Директор, хоть и послал Артура на обыск дома Малфоев, выглядит всю дорогу столь невозмутимо спокойным.

- Малфой принес что-то в «Боргин и Беркс», чтобы починить? – уточняет Макгонагалл.

- Нет, профессор, он хотел, чтобы Боргин сказал ему, как что-то починить.

«Ага, – думает Макгонагалл, – значит, с собой у него этого не было, однако Боргин явно имел дело с этой вещью раньше – или продолжает иметь с такой же сейчас».

- Но это не важно, – продолжает Гарри, – дело в том, что он что-то купил тогда же, и я думаю, что ожерелье –

- Вы видели, как Малфой покидает магазин с похожим свертком? – уточняет Макгонагалл («Нет, то как раз важно, а это – нет»).

У трио разгорается спор, который съезжает сразу с двух верных путей в своем предмете: детишки спорят о том, что это Малфой дал Кэти ожерелье, а также о том, что это по поводу ожерелья он заходил к Боргину летом.

Однако Макгонагалл некоторое время стоит и молча слушает все страстные доказательства Гарри собственной правоты, а потому вполне может вынести из спора следующее:

а) Малфой сказал Боргину держать Это в магазине, то есть Боргин в состоянии починить то, что надо починить Малфою, потому что у него имеется Точно Такая Же Штука Номер Два;

б) Малфой отказался уносить Точно Такую Же Штуку Номер Два, потому что, как верно предполагает Гермиона, скорее всего, она либо шумная, либо громоздкая – ибо Драко спросил: «Как я буду выглядеть с этим на улице?» (а об уменьшающих заклинаниях наш чистокровный и не слыхал);

в) если Малфой отказался уносить целую Точно Такую Же Штуку Номер Два, значит, Точно Такая Же Штука Номер Один где-то имеется у него в доступности, и ее необходимо починить;

г) мест доступности у подростка не много – это либо дом, либо замок, однако в доме Малфоев был проведен обыск, и там не нашли ничего подозрительного;

д) значит, Точно Такая Же Штука Номер Один, которую надо починить, находится в замке – причем находится изначально, ибо он не мог получить ее по почте или привезти с собой в этом году, потому что она либо шумная, либо громоздкая, либо Темная – либо все вместе;

е) более того, есть подозрения, что Точно Такая Же Штука Номер Один в замке связана с Точно Такой Же Штукой Номер Два в лавке Боргина, но связь не может быть полной, ибо Точно Такая Же Штука Номер Один сломана;

ж) наконец, Малфой знает о существовании ожерелья в лавке Боргина, явно общается с Боргином и в принципе мог как-то договориться, чтобы ожерелье выслали сюда – не в замок, а в Хогсмид. Что означает, что он использовал еще и неких третьих лиц.

Вау.

Однако в миг, когда, во-первых, спор трио в своем предмете явно сворачивает в гущу чащи, но, во-вторых, появляется вероятность, что молодой Игрок сейчас о чем-то догадается, Макгонагалл резко дергает стоп-кран:

- Хватит! – выглядит она при этом достаточно разъяренной.

Ибо она точно пока еще, возможно, не понимает, что произошло, однако явно осознает, что Дамблдору было обо всем этом известно – я имею ввиду, о летнем вояже Драко и всех вытекающих и втекающих. Станешь тут разъяренной.

Но, если Директору об этом известно, и никаких указаний он не давал, значит, он не хочет вмешивать в расследование трио. Поэтому надо быстро-быстро избавиться от пронырливых детей:

- Поттер, я ценю то, что вы мне рассказали, но мы не можем винить мистера Малфоя только за то, что он посетил магазин, где могло быть куплено ожерелье. Там, возможно, бывали, сотни людей <…>. Я не верю, что ожерелье вообще могло попасть в школу без нашего ведома <…>. – «А вот с нашего ведома – вполне. Альбус! Я убью тебя!!» – И, более того, мистера Малфоя не было сегодня в Хогсмиде, <…> потому что он отбывал наказание у меня.

На такой убийственный аргумент Гарри даже не находится, что возразить, поэтому Макгонагалл, еще раз поблагодарив за доверие, быстро выпроваживает детишек за дверь: «…мне нужно вернуться в больничное крыло, проверить, как Кэти Белл. Хорошего всем вам дня».

Пока трио продолжает размышлять над произошедшим, вернувшись в гостиную (и, кстати, правильно догадывается, что ожерелье было предназначено точно не Гарри, называет в числе возможных жертв Директора, предполагает, что у Малфоя был союзник среди студентов или Пожирателей в Хогсмиде, а также понимает, что покушение было спланировано очень глупо), Макгонагалл… о да, совершенно точно скачет в больничное крыло резвой антилопой.

Но не только для того, чтобы узнать, как там Кэти, а еще и для того, чтобы надрать кое-кому зад схватить кое-кого за грудки и хорошо потрясти. Как минимум, за то, что это его студент каким-то образом замешан истории с Кэти.

- Поттер говорит, что это Малфой!! – вопит с порога Макгонагалл.

- А у Поттера есть доказательства? – возвращаясь к Кэти, интересуется встряхнутый Снейп.

- Он просто знает!!

Снейп фыркает так, что отлетает штукатурка.

- Просто знает? Снова поражает нас своими способностями, о которых простые смертные могут только мечтать? Как замечательно, как он, должно быть, быть Избранным…

- Северус! – рычит Макгонагалл.

- Я занят, Минерва. Между прочим, вашим студентом.

- О. Не отвлекайтесь. А то я вас --!!

Снейп тяжело вздыхает.

Ибо он, разумеется, ни в чем не станет признаваться Макгонагалл хотя бы из-за Обета. Однако, будучи дамой отнюдь не легкого поведения, Макгонагалл вряд ли успокоится просто так. И, поскольку Снейп не отходит от Кэти (весьма предусмотрительно, ибо знает, что, как только он от нее отойдет, на него тут же кошкой набросится Макгонагалл), ей остается только дожидаться, когда можно будет впиться когтями в Дамблдора и с пристрастием допросить его.

Нам предлагается думать, что Директор возвращается в замок в понедельник к уроку с Гарри. Однако в воскресенье Кэти, вероятно, чтобы держать ее подальше от Драко, который может запаниковать и попытаться убрать свидетеля, перевозят в Мунго. Могло ли такое решение быть принято в отсутствие Директора?

Конечно, он мог отдать приказ и не находясь в школе. Однако в понедельник он скажет Гарри, что получает «почасовые отчеты» от персонала больницы и имеет все основания полагать, что Кэти полностью выздоровеет спустя какое-то время. Ну и куда персонал Мунго отправляет отчеты, если Директора нет в замке?

Можно, конечно, предположить, что Дамблдор возвращается в понедельник утром и с тех пор получает отчеты. Однако… как бы сказать… не в характере Директора не примчаться тут же, скажем, в воскресенье, быстро завершив свои секретные дела, чтобы справиться о состоянии Кэти, своей студентки, которая пострадала по его прямому недосмотру, и организовать ей полную защиту, удалив из замка от Малфоя, и поставить ее палату под охрану в Мунго (мы же не хотим повторения истории с Боудом?), заставив всех каждый час строчить отчеты.

Более того, когда Гарри спросит, Директор подтвердит, что Макгонагалл рассказала ему о «подозрениях» Гарри насчет Драко, и уверит подростка, что примет «все соответствующие меры, чтобы выяснить обо всех, кто мог приложить руку к инциденту с Кэти». Наконец, 1 марта Хагрид скажет, что «всех глав факультета, – да-да, именно одного, – попросили расследовать дело с ожерельем». То есть у Дамблдора были долгие и утомительные беседы с людьми хорошими и разными по поводу произошедшего аларма, и я сомневаюсь, что случились они в понедельник, ведь у преподавателей таки уроки и прочие дела, не стоит забывать.

Однако если были разговоры с профессорским составом, то была и беседа с Игроками – на которой присутствовал Хагрид – иначе откуда он знает, что всех деканов попросили что-то расследовать? Получается, после общего собрания, где присутствовал Хагрид, Дамблдор остается наедине с ним и Макгонагалл, как участниками аларма, и, вероятно, со Снейпом. И тогда уже начинается разбор полетов с точки зрения Игры, ибо Макгонагалл не могли не заинтересовать некоторые вещи – как, вообще-то, и Хагрида.

Оба знают, что Кэти пошла в туалет в «Трех Метлах» без свертка, а вернулась с ним. Более того, вероятно, и Тонкс подкидывает интересную информацию по поводу происходящего в пабе в момент, пока все разбирались с Кэти. Уж по крайней мере она точно может сообщить, что, помимо ничем не примечательных волшебников, трио и Кэти с Лианной, в «Трех Метлах» находился Забини – товарищ Драко и человек, который ближе всех вертелся к Розмерте. Не забудем: Кэти атаковали в женском туалете, что в некоторой мере сужает круг подозреваемых.

То есть Макгонагалл должна рваться вперед лошадей в «Три Метлы» и тащить с собой Дамблдора, чтобы лично все разузнать – и это по меньшей мере.

А что Дамблдор? А ничего.

Прямо представляю: Дамблдора с типичным лицом человека, которое явно говорит, что его владелец знает, что будет дальше, и лишь приглядывает за развитием событий, чтобы убедиться; Макгонагалл и Хагрида, взволнованно заламывающих руки в приступе мыслей; Снейпа, делающего вид, что он здесь ни при чем, совсем здесь ни при чем…

- Дамблдор, надо срочно что-то делать! Должен быть заказчик! К тому же, кто-то в Хогсмиде помогает злоумышленнику в замке! – взволнованно напирает Макгонагалл.

- Буквально через мгновение я брошусь в погоню, – заверяет ее Дамблдор, неспешно угощаясь лимонной долькой.

- А с чего вы решили, что злоумышленник прячется в замке? – не удержавшись, интересуется Снейп.

- Потому что выводы, которые я сделала на основе той чуши, что нес Поттер, строя убийственные версии, из которых мне с большим трудом, но удалось вытащить факты, указывают на это! – взрывается Макгонагалл. – Вы-Знаете-Кому не помешало бы иметь своего человека в замке, и, если мы все примем за данность, что это не вы, Северус, – Снейп вспыхивает, исполненный неправедным гневом, – то кандидатуры лучше Драко Малфоя и не сыскать. Он с самого лета пытался что-то предпринять, а теперь организовал это глупое, детское покушение. С помощью Забини и Розмерты. Альбус!!

Макгонагалл требовательно прожигает Директора взглядом.

- Разумеется, такая вероятность присутствует, – согласно кивает Дамблдор.

Пауза. Хагрид волнуется, Макгонагалл кипит, Снейп успокаивается и веселится.

- И что? – не дождавшись иного ответа, вновь взрывается Макгонагалл. – Вы намереваетесь что-либо предпринимать или нет?

Дамблдор, вздохнув:

- Я приму соответствующие меры, чтобы выяснить обо всех, кто мог приложить руку к инциденту с Кэти.

Ага. Представьте себе Макгонагалл, получившую подобный ответ. Это Гарри может его проглотить, ибо весом не вышел да и не соображает ничего – но Макгонагалл? у которой, кроме прочего, еще и успешный опыт по вжиманию Директора в угол имеется?

Я полагаю, что она, Хагрид, а также, возможно, присутствовавший Слизнорт (ибо подумалось тут, что он все-таки обязан был быть на разборках, как Игрок – и как почти участник – и как один из «глав факультета») дожали Директора до признания того факта, что Малфой тут очень даже замешан – равно как и Розмерта.

Ну, что, не мог Хагрид отправиться к Розмерте на ведерко-другое, поспрашивать, что видела, что слышала, и сообразить, что она под Империусом? Не мог – если даже Лианна додумалась, что с Кэти что-то не так? Да мог, конечно. И что?

И – опять удивитесь – ничего! Весь год Розмерта находится под Империусом – то есть кто-то, кроме прочего, весь год к ней регулярно наведывается, чтобы этот Империус поддерживать.

То есть Дамблдор не просто отдает приказ своим людям не трогать Розмерту с ее Империусом, но, выставив рядом с ней тех же Тонкс или Аба, строго запрещает им приближаться к тем, кто этот Империус на нее накладывает.

С первым все ясно – Директор бережет Розмерту, ибо понимает, что, если до людей Тома дойдет, что Директор знает о проклятье на хозяйке «Трех Метел», ее могут и вовсе убрать, чтобы не спалить Драко. Со вторым сложнее – получается, Директору, как ни крути, надо, чтобы у Тома сохранялась возможность через Розмерту помогать убивать кого-то в замке.

Более того, очевидное спокойствие Директора по поводу ожерелья тоже заставляет Игроков насторожиться – ведь Директор знает Берка, совладельца магазина, откуда есть пошло ожерелье (в понедельник он даже продемонстрирует Гарри свидетельство Берка в Омуте Памяти – то есть Директор с Берком минимум шапочно общался) – неужели он не может надавить на них с Боргином и узнать, кто это ожерелье выкупил? Может. Но не хочет. Почему?

А вот здесь в единую цепочку становится свидетельство Гарри о посещении Малфоем того же магазина летом, и Игроки медленно выпадают в осадок: то есть Директор все это время делал вид, что не знает, чем занимается Малфой, посылал Артура обыскивать дом Люциуса, а Гарри – подслушивать Драко (о чем железно свидетельствует Хагрид), на самом деле будучи прекрасно осведомленным, что к чему?

А что, собственно, к чему, с точки зрения Игроков?

Если во всем действительно виноват Драко, а сильно похоже на то, значит, он хочет убить кого-то в школе. Из серьезных кандидатур целых два человека – Гарри и Дамблдор. Слизнорт отпадает, потому что, сколько бы он ни прятался, его тысячу раз могли бы убить или попытаться убить и до этого. Гарри – по большому счету тоже, ибо шел сразу за Кэти, и она могла отдать ему сверток, не доходя до школы и Филча с детектором (до этого пункта додумывается даже Гарри).

Получается, Малфой (и Том, соответственно, что весьма на него похоже) метит в Директора.

Дальнейший полет мыслей команды Дамблдора может варьироваться в зависимости от того, догадались ли они, что Той Штукой, которую хотел починить Малфой, является Исчезательный Шкаф.

В принципе, Макгонагалл могла и догадаться – она знает, что именно Шкафы используются парами, он громоздкий да еще и точно сломан – в нем в прошлом году застрял Монтегю, и это свежо в памяти. Да, я уверена, что уж она-то догадывается – небось, слышала, как Монтегю вещал, что застрял между замком и Тем Самым Магазином.

В таком случае следующая часть беседы протекает примерно так:

- Альбус, – хмурится Макгонагалл, – а если речь идет о Шкафе? Вам не приходило в голову, что мальчишка хотел починить Шкаф, чтобы в школу могли проникнуть Пожиратели Смерти?

- О, это и правда интересная теория, – мягко улыбается Дамблдор. – Как много предположений может возникнуть на ее почве, одно невероятнее другого!

Что на языке Директора означает: «Если вы зададите еще хоть один вопрос на эту тему, я буду тянуть резину ответа часами. А если попытаетесь перейти к давлению, Минерва, я организую вам Бег-по-Кругу на месяцы и месяцы вперед».

Любые поползновения команды в сторону необходимости уничтожить или убрать Шкаф из замка, таким образом, быстро и безапелляционно пресекаются – прямо как идея закрыть проход в «Сладкое королевство» в Игре-3. Но, если Дамблдор оставляет Шкаф, значит, он…

- Но, Альбус! – восклицает Макгонагалл, остановившись на этой мысли. – Мальчик хочет вас убить!

- Ай-яй-яй, – сочувственно вздыхает Дамблдор.

И тут с Макгонагалл случается новый приступ проницательности.

- О… – только и в состоянии выдавить она.

В сей миг разом складываются и нежелание Директора обращать внимание на случай с ожерельем и виновников инцидента, и твердая позиция Дамблдора по поводу Шкафа, и его абсолютное спокойствие насчет новости, что его хотят убить, и великодушное дозволение желающим продолжать пытаться это делать, и его раненая рука, которая не становится лучше, и общий непривычно усталый вид. Вывод в такой ситуации может быть сделан только один – и очень страшный.

- Ага, – ласково кивает Дамблдор, наблюдая, как вытягивается лицо Макгонагалл.

- Так вы… вы хотите его проучить? – медленно спрашивает она.

Директор вновь кивает.

- Но это же слишком опасно! – взвивается благородная гриффиндорская дама.

- Что ж, – пожимает плечами Директор, – он сам напросился.

Таким образом, к середине октября команда Директора совершенно точно обладает информацией по четырем пунктам нынешней Игры из пяти: Снейп уйдет с должности и, возможно, из замка; Дамблдор умирает; по этой причине он передает Гарри информацию о крестражах Тома – чтобы подросток, Избранный, мог двигаться дальше без Директора; Драко имеет задание убить Директора, против чего Директор вовсе не возражает – наоборот, напоследок собирается преподать мальчику пару уроков.

Чего команда не знает, так это того, что Снейп связан Непреложным Обетом. Дамблдор, небось, всю дорогу успокаивает своих Игроков тем, что никакой мальчик никакого Директора, естественно, не убьет, никто ему не позволит, так, кое-чему научат – и вообще, Снейп займется Драко и успокоит ребенка, так что непредвиденных жертв больше не случится.

Вывод: в крайнем случае 15 октября все Игроки в курсе о малфоевской линии в Игре Года, а также знают, что Дамблдор умирает.

Хотя лично у меня возникает стойкое подозрение, что им известно об этом по меньшей мере с 14 сентября – уж больно внезапно Хагрид начинает рыдать по поводу Арагога и так же внезапно прекращает истерику, все время прикрывая лицо платочком, причем делает это не как когда пытается скрыть отсутствие слез – но стараясь унять их водопад.

«Это… он… это… Арагог… я думаю, он умирает… он заболел летом, и ему не становится лучше… не знаю, что буду делать, если он… если он… мы были вместе так долго…» – с трудом выговаривает Хагрид. Но если Арагог заболел летом, почему 4 августа в Косом Переулке Хагрид так бодр и весел – и столь же жизнерадостным остается и первого, и второго сентября?

Хагрид, конечно, зверюшек любит – но не настолько, чтобы так убиваться по чудовищному пауку. Да, грустно, да, печально – но, когда надо держаться, он, как видим хотя бы в том же Переулке, прекрасно держится – даже песенки напевает.

Совсем другое дело, если в начале сентября, где-то на второй его неделе, Хагрид узнает, что умирает Дамблдор.

Вот он и веский повод не появляться на людях, переживая эту новость наедине с самим собой – ведь это действительно удар, и Хагрид действительно не знает, как ему жить без Дамблдора. Который, кстати, тоже именно летом… э… заболел.

Я ни в коем случае не говорю, что Хагрид врет про Арагога – нет, по случайности Арагог, король арахнидов Запретного Леса, тоже умирает весь год, как умирает Директор Хогвартса. И это чудовищное совпадение еще сильнее бьет по Хагриду. Рыдая на похоронах Арагога, Хагрид будет жалеть животное, но с ужасом думать о скорой смерти Дамблдора.

Ну, а если знает Хагрид, знает и Макгонагалл. Существенно это ничего не меняет, ибо разговор Директора с командой был, и Макгонагалл в этом разговоре Директора прижала и выдавила какие-никакие ответы, а ее ярость при Гарри, Роне и Гермионе объясняется еще логичнее: прямо там, у себя в кабинете, она догадывается, во что Играет Дамблдор. Собственно, потому и выдавливает из него ответы днем позже. Ибо уже знает, какие вопросы задавать.

Посчитав допрос оконченным, Директор вежливо сообщает слегка ошалевшей команде (а я всегда говорила: не стоит задавать вопросы, если не знаете, что будете делать с ответами), что уверен, что у всех них есть важные дела, а потому он не смеет их задерживать. Попросить остаться он может только одного – Снейпа, с которым у него просто не может не состояться Очень Серьезный Разговор.

Полагаю, Директор, до того отлично знавший, но молчавший, буквально вынуждает Снейпа признаться, что на данный момент он, Снейп, торжественно и полностью проваливает свою приоритетную задачу, не просто не сумев стать конфидентом Драко, но даже не попытавшись это сделать.

Сам Снейп абсолютно в курсе, что трагический случай с Кэти, едва не окончившийся ее смертью – целиком и полностью его вина, а потому без всякого укоризненного Директорского взгляда грызет себя до мяса, но решиться выполнять задачу не может по определению, ведь это будет значить, что он собственными руками двигает историю к финалу жизни Директора.

Дамблдор его прекрасно понимает, а потому неизбежный пинок Снейпа в сторону нужного действия производит в наиболее мягкой форме – полагаю, предварительно накормив сотрудника тортиком (ибо случай тяжелый) и впитав в себя море слез любимого супруга, когда тот, бросившись к нему на грудь, принимается причитать, что не-может-не-может-не-может этого сделать (прямо как Кикимер не-будет-не-будет-не-будет, право слово).

Не может. Не хочет. Но надо.

- Согласитесь, Северус, надо, – сочувственно вздыхает Дамблдор, поглаживая Снейпа по спине.

Снейп: шмыгает носом.

- Мы же не хотим еще больше невинных жертв?

Снейп: отчаянно трясет головой.

- И вы согласитесь, что, чтобы этого избежать, необходимо переключить внимание мальчика?

- У него сейчас все внимание только на вашу смерть и направлено, Дамблдор, – хлюпает Снейп. – Даже учиться перестал, поганец –

- Ну-ну. Поступим так: вы подскажете ему, где находится Шкаф –

- Нееееееееет!..

- Только сделайте это аккуратно, как обычно делали в Игре с Гарри, чтобы мальчик не понял, что это вы. Возможно, ему вздумается выставить у Комнаты своих друзей, чтобы они предупреждали его об опасности. Поэтому подскажите и про Оборотное зелье –

- Но!..

- Мы же не хотим, чтобы наши коллеги или Гарри случайно на них наткнулись – это может спровоцировать действие Обета. Мне и так еле удалось отговорить Минерву бежать и сворачивать всем шеи, вы сами видели… И – Северус?

- Да, Альбус?

Дамблдор настойчиво, но ласково смотрит в глаза оторвавшему лицо от его мантии Снейпу.

- Попытайтесь войти в доверие к Драко. Мы обязаны избежать невинных жертв. Мальчик нуждается в помощи, пусть этого и не признает. И я, признаю, нуждаюсь в ней.

Снейп: морщится, но коротко кивает.

- Чудесно, – расцветает Директор. – Спасибо, Северус. Какой вы все-таки…

Он мечтательно замолкает. Снейп отстраняется, глядя на Дамблдора с подозрением.

- Вот умру, – сладостно и покойно выдыхает Директор сквозь подрагивающие усы, – и мой портрет расскажет всем, каким вы были хорошим человеком, как вы заботились о студентах вообще и о Гарри в частности, как лю–

- Не сметь! – кричит Снейп, вскакивая на ноги и принимаясь гоняться за Директором по кабинету, размахивая палочкой. – Убью!!

- Сейчас не надо, мальчик мой! – хохочет Дамблдор в ответ.