Поскольку я давно и плотно забавляюсь разглядыванием Игры с позиции романа-воспитания (в самом классическом его смысле), содержащего в себе энное количество взрослых, у каждого из которых есть энное количество проблем и сложные отношения между собой, а также некоторое количество детей, для которых мир еще более-менее прост (впрочем, чем дальше в лес, тем больше «менее», чем «более»), и которые замечают, но пропускают мимо глаз, ушей и прочих органов восприятия детали, не укладывающиеся в их черно-белую схему, последуем примеру Анны и займемся любительской орнитологией.

Ибо совы – вовсе не те, кем кажутся, и Снейп, за которым несется Гарри, на ходу вытаскивая мантию-невидимку, к таковым (совам) относится одним из первых. Будет сложно понять, что конкретно произошло с ним в его беседе с Драко (или – чего не произошло), не напомнив себе, что ж это за сова такая.

Снейп – и я буду настаивать на этом как на ключевой характеристике – прежде всего человек нестабильный. Попытки скрыться под маской плохости как раз именно его душевную нестабильность и доказывают. Механизм компенсации и защиты состоит в том, чтобы казаться окружающим Опасным. Нечто типа «не трогай – ужалю больно». Возможно, он частично получает удовольствие от этой своей маски. Но не более чем частично.

Потому что на самом деле Снейп очень любит детей (например, он жутко психует, когда в Игре-2 Джинни пропала; он невероятно ревниво и горой за своих слизеринцев; и за некоторых гриффиндорцев тоже; нет, детей он любит точно; в целом; это отдельных представителей детей он бурно не переваривает). Хоть и не очень правильно проявляет эту любовь – его надо долго зубилом обрабатывать, чтобы до нее добраться. Еще он очень любит свою работу (и не надо мне тут заявлять, что он 15 лет гнет спину над котлами исключительно потому, что надо как-то Реддлу объяснять, что он делает в школе). Снейп умеет быть страстно преданным как делу, так и человеку (это я о Дамблдоре). А еще он очень, очень тонкокож.

Следует с грустью признать, что к декабрю 1996 года он так и не повзрослел. Фраза Дамблдора насчет того, что Сириус был взрослым человеком и не должен был обращать внимание на мелкие подколки, прозвучавшая в Финале Игры-5, не менее хорошо может быть приложена и к любимому супругу Директора. Я имею немало оснований для вывода о том, что Дамблдор – осторожно и, как всегда, не напрямую – пытается бороться с явно затянувшейся детскостью Снейпа.

Сюда же, к проявлениям недостаточной взрослости, следует, возможно, причислить и самоутверждение через риск. Снейп любит опасность, может быть, не саму по себе, но точно потому, что она позволяет ему доказать себе – и просветить на этот счет ближайшее окружение вроде того же Сириуса – что он, Снейп, маленький, бледненький, вечное недокормленное растеньице, на самом деле крут. Он любит самоутверждаться через риск, он адреналинозависим. Впрочем, не буду сильно настаивать, что это проявление именно незрелости в первую очередь – наиболее вероятно, что это проявление травмы, которую неизбежно получаешь, живя с таким отцом. Снейп – ребенок очень раненный.

И к этой раненности, а также к детским комплексам следует отнести и его отношение к женщинам. Что-то там бурно не сложилось с самого начала. Мама, на которую позволял себе кричать папа... Петунья, на пару со Снейпом закрутившая в сплошную сложность и ревность его отношения с Лили… девочка, которая смеялась над мальчиком Северусом... Лили, так некстати вмешавшаяся в исключительно внутримальчиковые разборки, и как следствие этого – унижение с сексуальным оттенком…

Так что Снейп одинок. Женат на работе. Ревниво влюблен в Директора, которому под горячую руку даже закатывает сцены с театральным разворотом на каблуках (а Директор терпит, между прочим. Последний взгляд в спину – тебе, мой дорогой, встревоженные взоры – тебе же – только возвращайся с Миссии живым и хотя бы немного целым…). Проявление в женщинах интеллекта Снейп воспринимает примерно как присутствие Гарри – для него это обида; личная и жестокая; триггер триггеров.

Так что он, с его собственной точки зрения, вовсе не ведет себя как сволочь в сценах, где морально выкручивает Гарри руки, а порой и шею – и точно так же его хамское замечание насчет больших зубов Гермионы для него не более чем самозащита.

Но при этом ничего демонического, по большому счету, в нем нет. «Пленный ангел в дьявольской личине»? Ха-ха три раза. Так и не сумевший вырасти и адекватно выстроить взаимоотношения с окружающим миром и самим собой человек, временами с трудом выносящий самого себя. Много, много иголок снаружи. Много, много прыжков от самоупоения к самопоеданию внутри. Очень много нерешенных проблем из того разряда, которые никто за него не решит и которые придется от А до Я решать самому Снейпу. И с решением которых он, лелея свои детские комплексы и обиды, явно подзатянул.

В общем, тяжелый, очень-очень тяжелый характер. Самомучительский характер. И окружающемучительский характер. Но совсем не злодейский. Потому что Снейп, в отличие, допустим, от такого же маленького и слабого физически Петтигрю, обладает принципами и моралью. А также гордостью и чувством собственного достоинства. И умеет любить.

Да, умеет. Потому и, фигурально выражаясь, берет Драко за ухо и оттаскивает в один из пустых классов на этаже, чтобы поговорить.

Отмечу особо: зная, что вполне в характере Гарри, активировав Большое Ухо, броситься за ним и Драко, дабы подслушать, о чем таком секретном они собрались поговорить, прекрасно зная, что Гарри с самого начала года усиленно интересуется таинственными делами Драко и подозревает его в том, что это он подослал ожерелье, которое нанесло Кэти огромный вред, отлично понимая, что у Гарри имеется мантия-невидимка (то есть очень серьезное средство, облегчающее сложную задачу подслушивания под дверью), Снейп ведет Малфоя не к себе в кабинет, не в гостиную Слизерина и даже не парочкой этажей выше или ниже (как опасается Гарри, прикладывая Ухо к каждой двери на пути) – он ведет его в классную комнату на том же этаже, где находится кабинет Слизнорта, в самую последнюю по коридору, где музыка из кабинета Слизнорта звучит тише. То есть подслушивать гораздо легче.

Это вот чтобы великий шпион, сумевший до самого конца сыграть свою блестящую партию в стане Реддла лишь благодаря абсолютной подозрительности, полной паранойе и перфекционистской аккуратности, так позорно и мелко прокололся и создал идеальные условия одному подслушивающему мальчику, который – он знает это – несется за ним именно с целью подслушать? Круто.

Одно из трех: либо Снейп внезапно и безнадежно отупел, либо кто-то попал в него Конфундусом, либо он хочет, чтобы Гарри подслушал его разговор с Драко.

Поскольку я вынуждена решительно и непреклонно отмести первую версию, немного подумав и не найдя доказательств, вычеркнуть вторую, ответ остается один из одного: поняв, что Драко нужно брать за шкирку сейчас (на вечеринке и в присутствии Гарри) или никогда (сбежит, падла), Снейп решает совместить приятное с полезным и устроить головомойку Драко таким образом, чтобы… эм… немного пофорсить перед Гарри.

Нечто похожее он, сколь помнится, выкидывал в Игре-1 при участии Квиррелла – когда бедняга-заика успел вымолвить лишь четыре малоинформативные фразы (типа: «Н-н-но, С-с-северус…»), зато в результате этого небольшого представления Гарри получил информацию по поводу Философского Камня и лояльности самого Снейпа (правда, абсолютно неверно истолковав последнее). Тут, конечно, разговор случается более содержательный и многоплановый, да и внимание Снейпа в первую очередь направлено на собеседника, а не на Гарри – но, раз уж Гарри однозначно его слушает, сжавшись за дверью, чего ему, Снейпу, быть против? Может, парень что-то и поймет – из того, что 5 лет назад не понял.

- …не можешь позволить себе допускать ошибки, потому что, если тебя исключат, Драко --, – доносится до Уха Гарри, когда он наконец оказывается прижат к нужной двери.

Очевидно, Снейп сразу начинает с того, что выговаривает Драко за попадание в такой примитивный капкан. При этом сам Снейп и не замечает, в какой капкан загоняет себя – с одной стороны, есть Драко, с которым следует подружиться («Ты без меня не сможешь, а со мной тебя не исключат»), с другой, имеется Гарри, которого неплохо было бы убедить в своей хорошести – или, по крайней мере, не убедить в своей плохости еще больше («Какой плохой, глупый, ужасный мальчик, я гораздо сильнее и умнее и – Дорогое Ухо – действую по приказу Дамблдора, о чем следует помнить»).

Ну и, с третьей стороны, Снейп решает поступать так, как свойственно исключительно ему – то есть подавать обоим подросткам информацию о том, что он руководствуется исключительно благими намерениями, в такой форме, которая прозвучит скорее как зловещее предостережение – и для Гарри, и для Драко.

В результате весьма закономерно случается чудеснейший поворот оверштаг: Гарри верит тому, что Снейп хочет помочь Драко ради Его Темнейшества, а Драко не верит; зато Драко верит, что Снейп печется вовсе не о нем, а Гарри – нет. Истина, как всегда, топчется где-то посередине – в данный момент не совсем понимая, смеяться ей или плакать.

- Я тут ни при чем, понятно? – перебивает Малфой, уходя в глухой оборонительный отказ. В который не верят ни Гарри, ни Снейп.

- Надеюсь, ты говоришь правду, – «Дорогое Ухо, он врет», – потому что это было одновременно неуклюже и глупо. – «Дорогое Ухо, я разделяю твое мнение по поводу этого мальчишки. Драко, повторяю для непонятливых: ты без меня не сможешь». – Уже подозревают, что ты в этом замешан. – «Дорогое Ухо, твои подозрения абсолютно правильны. Драко, соглашайся, и я тебя спасу».

- Кто меня подозревает? – в злости спрашивает Драко («Я не глупый!!»). – В последний раз говорю: я этого не делал, понятно? У этой девчонки Белл, должно быть, враги, о которых никто не знает – не смотрите на меня так! Я знаю, что вы делаете, я не тупой, но это не сработает --, – «Я же сказал, что не глупый!!» – Я могу остановить вас!

Пауза. Через мгновение Снейп тихо произносит:

- А… тетя Беллатриса учила тебя Окклюменции, как вижу, – «Дорогое Ухо, напоминаю тебе, что Беллатриса Лестрейндж является очень близким родственником Драко, убийцей и Пожирательницей Смерти. И именно она занимается его тренировками. Занимается на таком уровне, что я не сразу способен прорвать блок мальчишки. Подумай, чему еще и для чего она могла его обучить?» – Какие мысли ты пытаешься утаить от своего хозяина, Драко? – «Дорогое Ухо, все, что ты о нем думаешь – правда. Драко, на всякий случай: лучше даже не пытайся. Он этого не любит, а у тебя все равно не получится. А потом будет больно».

Снейп уверен, что Окклюменции Драко учила именно Беллатриса и никак не мать. Очень интересно. Это почему же Драко учила не мать, и откуда Снейп знает, что именно Беллатриса? Не потому ли, что Нарцисса выступала резко против миссии Реддла для ее сына, и Реддл, понимая, что подучить Драко необходимо для его же собственной (томовой, разумеется; а вы что подумали?) безопасности, приказал Беллатрисе заняться образованием мальчика? Раскол сестер, по всей видимости, с лета увеличивается в разы, и нам недурно было бы это запомнить.

Но вот вопрос: неужели Снейп – Снейп! – и в самом деле не смог бы, если бы захотел, прорваться сквозь блок глупого ребенка, который, ко всему прочему, в данный момент еще и нервничает? Да ни в жизнь. Получается, что Снейпу не так уж и хочется прорывать блок Драко. Оно и понятно, он и без того в курсе, где и чем тот занимается. Прорвать блок означало бы подтвердить самому Драко, что Снейпу все известно, и следующим, что Драко ожидал бы от Снейпа, было бы громкое декларирование увиденного в сознании мальчика Снейпом вслух.

Надо ли это декларирование самому Снейпу при условии, что ему известно о Большом Ухе Гарри в непосредственной близи? Нет.

Важным условием Игры Года является то, что Гарри должен всю дорогу в чем-то подозревать Драко, но до самого конца не знать, в чем конкретно. Отсутствие у Гарри доказательств – мощный стоп-кран для Директора, которому хочется, чтобы подросток Бегал-по-Кругу близко к теме, но не хочется, чтобы он целеустремленно побежал в нужном направлении. Снейпу приходится это учитывать.

Однако зачем тогда он в принципе лезет в сознание подопечного? Что бы он сделал, если бы Драко не сумел его остановить? Что ж, выведенный из себя неоднократным отказом, нахальным поведением и, наконец, прямой ложью, Снейп не сдерживается и применяет грубое – почти физическое – давление. Возможно, он пытался доказать мальчику, что тот никчемен даже со шпионской точки зрения. Возможно, собирался вытянуть информацию, которой после можно будет воспользоваться, чтобы еще раз прижать Драко – с помощью толстого намека и интонации, в которой явственно читалось бы: «Я – большой и сильный и все знаю. А ты – маленькое и немощное глупое существо. Переходи на мою сторону, под мою защиту». Возможно, оба варианта одновременно.

Как бы то ни было, получив ощутимый, но не непреодолимый отпор, Снейп одергивает себя, вспоминает, что перед ним ребенок, а также о том, что рядом – Большое Ухо.

- Я не пытаюсь скрыть ничего от него, я просто не хочу, чтобы вы лезли! – восклицает Драко.

Очевидно, в ту паузу, что Гарри использует, дабы прижать Ухо еще ближе к двери, Снейп проглатывает некоторые сложные языковые конструкции.

- Так вот почему ты избегал меня в этом семестре? – спрашивает он («Дорогое Ухо, слушай и запоминай: я к этому вот не имею никакого отношения. Он меня избегает. И вообще, я с такими не дружу. Но делаю вид, скрипя зубами, ибо Дамблдор попросил»). – Ты боялся моего вмешательства? – «И вот это вот мне тоже не доверяет. Мы вообще по разные стороны. И всегда были». – Ты понимаешь, что, если бы кто-либо другой не пришел в мой кабинет, когда я несколько раз говорил об этом, Драко --, – «Слушай, ты, гаденыш, а тебя не смущает, что я столько лет спускаю тебе с рук то, что не спустил бы никому другому? Это тебе не кажется достаточной причиной если не любить меня, то хотя бы испытывать ко мне благодарность и уважение? Он не хотел, чтобы я лез, видите ли! А, когда я лез спасать твою задницу, тебя это не смущало?»

- Так назначьте мне наказание! Доложите обо мне Дамблдору! – презрительно усмехается Драко («Что, не можешь, да? Два-ноль в мою пользу! Мерлин, как я крут, какой дерзостью сочатся мои слова, обращенные к моему Декану и Преподавателю!»).

Вновь пауза. Снейп, видимо, опять проглатывает определенные слова, уговаривая себя, что он взрослый и опытный педагог, а перед ним всего лишь глупый мальчишка, и быстренько вспоминает, Как Сильно Он Любит Директора.

- Ты прекрасно знаешь, что я не хочу делать ни того, ни другого. – «Но поговори мне еще, и я сделаю третье! Самоустранюсь к чертовой матери, и посмотрим, как ты станешь выкручиваться в Финале!»

- Тогда вам лучше прекратить говорить мне прийти в ваш кабинет! – восклицает Малфой, которого явно понесло.

Снейп решается на шаг, который можно назвать отчаянным. Ибо про наличие Уха он, конечно, не забыл, но все-таки повлиять на Драко – его приоритетная задача. Желание пофорсить перед Гарри оборачивается крупным просчетом. Снейп попадается: Драко нужно склонить к сотрудничеству, но при этом надо не дать Гарри услышать ничего слишком лишнего. Единственный способ, каким можно попытаться этого достигнуть – понизить голос до минимального уровня.

- Послушай меня, – шипит Снейп. Гарри до упора прижимает Ухо к двери. – Я пытаюсь тебе помочь. Я поклялся твоей матери, что буду защищать тебя. Я принес Непреложный Обет, Драко –

Однако данная новость не производит на все еще возбухающего от осознания собственной крутости Драко никакого впечатления:

- Тогда, похоже, вам придется его нарушить, потому что мне не нужна ваша защита! Это моя работа. он дал ее мне, и я ее сделаю. У меня есть план, и он сработает, просто нужно чуть больше времени, чем я думал!

Но Снейп его не слышит ровно в той же мере, что и Драко – Снейпа:

- Какой у тебя план?

Он абсолютно выходит из себя. Он забывает о присутствии Гарри. Что было бы, если бы Драко поддался и рассказал, что планирует сделать? Понятно, что главной карты в домике у Гарри не было бы в любом случае (с кем это планируется сделать), а этим двоим даже не нужно ее озвучивать, ибо обоим и так о ней известно – но как бы отреагировал Обет, если бы Гарри все-таки услышал этот план? Я уже молчу про то, что в далекое бессолнечное место полетела бы вся Игра… Так что в этом смысле очень даже хорошо, что Драко упрямо шипит:

- Не ваше дело!

- Если ты скажешь мне, что пытаешься сделать, я смогу тебе помочь –

- У меня есть вся помощь, в которой я нуждаюсь, спасибо, я не один! – ну, да… Розмерта, Боргин, Сивый, Беллатриса и еще пара-тройка Серьезных Людей (например, некто, поддерживающий Империус на Розмерте). Хороша компашка, ничего не скажешь.

- Ты определенно был один сегодня, что было в высшей степени глупо – бродить по коридорам без дозорных или прикрытия. – «Что? Не один – а меня не пригласил??» – Это элементарные ошибки --, – «Ты, повторяю, маленький и глупый, что бы ни делал. Без меня пропадешь».

- Со мной были бы Крэбб и Гойл, если бы вы не оставили их на отработку! – вновь перебивает Драко («Это не я глупый, это вы козел! Небось, специально! Хотели меня подставить, ыыы!!»).

- Говори тише, – выплевывает Снейп.

Он окончательно выведен из себя. Он, разумеется, еще немного иногда вспоминает про Ухо, однако теперь говорит только с Драко и для Драко. И ему бы хотелось, чтобы Уха рядом не было.

- Если твои друзья Крэбб и Гойл намереваются сдать СОВ по Защите от Темных Сил в этот раз, им нужно работать немного усерднее, чем они работают в насто--, – «То есть этих дебилов ты посвятил в свои планы, а меня не хочешь?!»

- Какая разница? – опять перебивает Драко. – Защита от Темных Сил – это ведь шутка, да, игра? Как будто кому-то из нас нужно защищаться от Темных Сил –

Ох, как мальчика переклинило-то. Вопрос, конечно, многослойный и в перспективе может увести спор в нескончаемый метафорический лабиринт, но в этот раз уже Снейп перебивает Драко:

- Эта игра необходима для успеха, Драко! Где, ты думаешь, я был бы все эти годы, если бы не знал, как играть? – ни единого слова лжи. И вовремя заткнутый рот Малфоя – ибо он вошел в раж, а Гарри все еще тут. Но к делу: – Теперь послушай меня! Ты неосторожен, болтаясь по ночам, попадаясь – и если ты доверяешь помощникам вроде Крэбба и Гойла --, – «Ты – Глупый! Я – Умный и Сильный!! Ну давай же, драккла тебе в ноздрю! Соглашайся!»

- Они не единственные, у меня есть другие люди, лучше них!

- Так почему не довериться мне, – «Чем я-то хуже?! Я столько лет тебе сопли подтирал, неблагодарное ты чудовище!» – и я смогу –

- Я знаю, что вы задумали! Вы хотите украсть мою славу!

Пауза.

- Ты говоришь, как ребенок, – холодно произносит Снейп.

Вот здесь он, без сомнения, очень прав. Наконец-то он услышал мальчика. И – одновременно с этим – лучше бы не слышал, ибо это удар. Драко его больше не любит. Совсем. Он не просто глуп и ослеплен. Его сердце стало холодным.

- Я хорошо понимаю, что арест твоего отца расстроил тебя, но –

Слышатся шаги. Малфой стремительно выходит из класса, проходит мимо обители Слизнорта и скрывается из вида – Гарри едва успевает убраться с дороги, впечатавшись в стену.

М-да… весь арсенал методов и средств Игры Снейп в кои-то веки использует не на Гарри, а на Драко (ибо чего ему в этом году заниматься Гарри, если у Гарри есть Принц? да еще и в качестве конфидента Гарри выступает Сам Директор?), но слишком поздно и слишком не так.

Это Гарри можно хорошенько придавить, выкрутить парочку конечностей и быть уверенным, что получишь достойный результат. С Драко нужно действовать по-другому. Вот Люпин и Дамблдор бы меня поняли. Но Снейп, ввиду того, что он Снейп, действовать иначе не умеет (и, будем честными, столько Драко ему кровушки попил за эти годы, что и не хочет). Ему обидно, он ревнует и совершенно не хочет ему помогать – и злится, ибо помогать должен.

Между тем, построй он разговор в стиле, чуть более мягком, чем А Ну Давай Под Мою Защиту, Сволочь Мелкая И Тупая, А То Ноги Вырву, и Драко, я уверена, повелся бы. Ведь он одинок, начинает нервничать и бояться, прекрасно понимает, что не настолько умен и крут, каким хочет казаться, и очень был бы не против спрятаться за спиной Снейпа, которого уважал и любил, с которого брал пример все эти годы – сильного, искусного мага, друга отца… Но – не срослось. Для того, чтобы срослось, Снейпу нужно было быть другим Снейпом или не Снейпом вовсе и попытаться изобрести из себя Люпина.

Зато у него, без сомнения, есть все основания позже сообщить Дамблдору, что он честно и много раз пытался, но мальчик был упрям, как… в общем, был упрям, и ничего не вышло («Столько раз меня перебивал, Директор, так хамил, а я все равно его спрашивал и спрашивал, хотя очень хотелось перестать спрашивать и дать в зубы!..»).

В свою очередь, Дамблдор, который, может, и надеялся, что Снейп вспомнит, что он взрослый, и начнет строить разговор с ребенком соответственно, все-таки был готов примерно к такому исходу. Теперь он будет действовать уже совершенно своими (и не всегда мягкими) методами – но никто, даже его собственная совесть, не сможет упрекнуть его в том, что он не пытался решить проблему полюбовно.

Что же касается накрепко задумавшегося Гарри, то парень не услышал ничего, чтобы радикально поменять свое мнение об окружающих его людях. Более того, то, как Гарри решает понимать услышанное, напротив, только укрепляет его в уверенности, что его прочно сформировавшееся мнение – правильное.

Малфой действительно Пожиратель (сие молчаливо высказывается прямым текстом) и действительно что-то замышляет. Снейпу известно, что он что-то замышляет. И все бы выглядело вполне себе прилично (Снейп – шпион Ордена, который пытается выведать, что задумали Пожиратели), если бы не новая информация, предназначавшаяся для ушей Драко и ничьих иных – Снейп дал Непреложный Обет. Звучит неслабо, и Гарри факт наличия этого Обета сильно напрягает.

Однако в общем и целом ничего криминального не происходит. Более того, я не думаю, что что-то, сильно выбивающееся за рамки Игры, могло в принципе случиться – в условиях, когда ставки столь высоки, Снейп не пошел бы наперекор желаниям Директора. Следовательно, Большое Ухо отчасти предполагалось. Значит, Директору известно, как справиться с последствиями, и оные последствия явно стоят того, чтобы Гарри по-прежнему оставался в общей теме малфоевской линии Игры, но не подходил к ней слишком близко. Шероховатость если и имеется, то незначительная.

Спустя какое-то время вслед за Драко из класса выходит Снейп; с полностью нечитаемым выражением лица он возвращается на вечеринку к Слизнорту.

Отвлекалочка очаровательная: Снейп сразу за Драко не выходит. Ну, понятно, вестимо, стоит в одиночестве в пустом темном классе и вытирает скупые мужские слезы, вызванные осколками разбившегося от острых фраз ученика хрупкого преподавательского сердца. И по чистой случайности с каменным выражением лица («Даже абсолютно пустой коридор, в чьей абсолютной пустоте я абсолютно уверен, не увидит моих слез, о нет!») медленно выплывает из кабинета («Всем слышно, что я иду?»), когда Гарри скукоживается у стены так, чтобы Снейп его уж точно не задел, и перестает громко дышать (при этом Снейп не слишком задерживается с выплыванием, а то Гарри мог бы скончаться без кислорода).

Я долго не могла понять, зачем он возвращается на вечеринку – не контролировать же вампира («Что?! Вампир рядом с моими крошками? В моей школе? Ну уж нет, я пойду туда и останусь там до самого конца! Где моя парадная мантия?!»). Если приглядывать конкретно за Гарри до конца вечера – то зачем, есть же Слизнорт, который тоже Игрок… Драко на вечеринку не возвращается, он как возможная жертва тоже отпадает…

А потом я вспомнила, что умные люди советую рыть туннель с двух концов, никогда не теряя из вида начало и окончание, юной антилопой проскакала по узловым этапам Игры Года, до некоторых из которых я еще доберусь, и поняла, что Снейп вернулся в кабинет Слизнорта, дабы тут же доложить ему, как прошла головомойка Драко. Ибо Слизнорту, исходя из результатов головомойки, нужно тут же сделать или не сделать свой ход в Игре.

Но об этом – когда настанет время.