Утро 1 сентября начинается, как обычно – в невероятной суматохе, спешке и нервах, ибо никто никуда не успевает.

Миссис Уизли орет на близнецов не хуже, чем миссис Блэк – на сына и его гостей, близнецы чемоданами сбивают Джинни с лестницы, Рон будит Гарри, а Гермиона влетает в комнату лучших друзей пятью минутами позже, дабы отдать Гарри Буклю, которую она одолжила накануне, чтобы сообщить родителям о своем назначении старостой (быстро же летают совы, когда им хочется; особенно – большие полярные совы в месте, где, вообще-то, лучше не привлекать внимание лишних глаз летающими совами… по словам Гермионы в начале августа, во всяком случае…).

- Мама и папа только что прислали Буклю обратно. Ты уже готов?

- Почти, – кивает Гарри. – С Джинни все в порядке?

- Миссис Уизли ее подлатала. Но теперь Грозный Глаз жалуется, что мы не можем выдвигаться, пока нет Стерджиса Подмора, иначе охрана будет на одного меньше.

- Охрана? Нам надо идти на Кингс-Кросс с охраной?

- Тебе надо идти на Кингс-Кросс с охраной, – поправляет Гермиона.

- Почему? – Гарри раздражен. – Я думал, Волан-де-Морт якобы залег на дно, или ты хочешь сказать, он может выпрыгнуть из-за мусорного бака, чтобы попытаться разделаться со мной?

- Я не знаю, это просто то, что говорит Грозный Глаз, – рассеянно отвечает Гермиона, глядя на часы. – Но, если мы скоро не выйдем, мы однозначно опоздаем на поезд…

Позже, уже на вокзале, Грозный Глаз обронит весьма интригующее замечание: «Я все равно доложу Дамблдору о Стерджисе. Второй раз за неделю его не оказалось. Становится таким же ненадежным, как Наземникус».

Очень интересно. Стерджис Подмор был на дежурстве у двери в Отдел Тайн 12 августа, в день слушания Гарри. Проходит две с половиной недели, и с ним начинают твориться откровенно странные вещи. Сначала он не возвращает мантию-невидимку со своего последнего дежурства. 31 августа об этом говорит Грюм – он искал другую мантию и нашел фотографию первого Ордена. Около 10 утра 1 сентября Стерджиса нет на Гриммо, хотя он должен был быть в числе тех, кто сопровождает детишек на вокзал. Причем о причинах его отсутствия не известно ни Грюму, ни Дамблдору (Грюм собирается докладывать Директору, явно имея ввиду, что Директор, буде знал что-нибудь о Подморе, однозначно бы предупредил его, Грюма). Зато очень даже известно нам.

7 сентября в «Пророке» выйдет крайне интересная заметка: «Нарушение в Министерстве. Стерджис Подмор, 38 лет, Лабурнум Гарденс, 2, Клэнэм, предстал перед Визенгамотом по обвинению во вторжении и попытке ограбления Министерства Магии 31 августа. Подмор был арестован охранником Министерства Магии Эриком Манчем, который обнаружил его пытающимся проникнуть за сверхсекретную дверь в час утра. Подмор, отказавшийся выступать в свою защиту, был признан виновным по обоим обвинениям и приговорен к шести месяцам в Азкабане».

Вот как. То есть в 10 утра 1 сентября Подмор никак не мог быть на Гриммо, потому что его арестовали в час ночи 31 августа. И минимум 33 часа кряду Дамблдор об этом ничего не знал. А то и 34 – вплоть до отхода поезда в Хогвартс.

Зато об аресте Подмора очень хорошо знал Реддл – в ночь на 1 сентября шрам Гарри внезапно взрывается болью, а внутренности как-то нехорошо скручивает. Яростью их скручивает – позже поймет парень. А во сне Гарри вновь идет по коридору в Отдел Тайн и, проснувшись, снова борется с болью в шраме.

Итак, Реддл не просто узнает об аресте Подмора значительно раньше Дамблдора – он, что весьма закономерно, тут же впадает в истерику по этому поводу.

Между прочим, следует поразмыслить на полях, по какой такой причине эти двое – Дамблдор и Реддл – обладая одним и тем же Снейпом, знают разное количество информации о Подморе? Две с половиной недели тот ходит под Империусом Люциуса – и что, неужели Люциус не хвастается на всех углах, как он здорово справился с членом Ордена? Реддл в ярости в ночь на 1 сентября – и что, сдерживает себя так, что никто не слышит его воплей?

О, я уверена, что Малфой хвастается, а Реддл вопит, однако все это проходит мимо Снейпа, которому Том все еще не доверяет. Томми совершенно не нужно, чтобы об околдованном Подморе узнал Дамблдор, следовательно, он делает все, чтобы об этом же не узнал и Снейп. Снейпа усиленно продолжают держать в стороне от всех более-менее крупных дел – и даже Люциус, видимо, не спешит делиться со старым другом своими успехами.

Для Реддла околдованный Подмор был очень важен, поскольку именно его руками Том намыливался украсть пророчество. Похвально, кстати, что он избегает спешки: в первые дни после 12 августа делать ничего нельзя, ибо рядом вертится почти-свидетель-финта-Люциуса Артур, далее очередь дежурить переходит к другим членам Ордена, которые, к тому же, то и дело друг друга подменяют, сбивая очередность, потом, конечно, Подмор может оставаться под подозрением, поэтому второе его дежурство под Империусом тоже следует пропустить… а вот попытаться руками Стерджиса стыбзить пророчество именно под конец августа, когда все будут заняты вопросами безопасной транспортировки Гарри на вокзал – это вполне могло показаться Тому хорошим ходом. И, разумеется, понятна его печаль по поводу того, что операция с треском провалилась.

Во всей этой истории, в сущности, есть только два – но огромных! – вопроса: действительно ли Дамблдор ни о чем не догадывался и почему Подмор был пойман? И я даже не знаю, с чего начать…

Ладно, начнем со второго. Подмора поймал Эрик Манч, охранник Министерства, с которым Гарри столкнулся в атриуме 12 августа – он проверял палочку парня. Небритый, усталый волшебник, то ли досиживающий ночную смену, то ли только что заступивший на утреннюю, интерес в глазах которого появился лишь тогда, когда он понял, кто перед ним стоит. Ленивый, безразличный ко всему... и я бы не сказала, что обладающий какими-то выдающимися талантами (иначе что он забыл в охранниках?). Так и вижу его храпящим на весь атриум ночью в смену, прикрывшим лицо «Пророком».

Так вот, этот Эрик поймал Подмора не где-нибудь, а у Отдела Тайн непосредственно, то есть в месте на уровень ниже атриума, где он, собственно, и сидит, совершенно безразличный ко всему и вся.

Это при том, что в декабре, в ночь нападения на мистера Уизли в том же Отделе, Эверарду придется долго орать, прежде чем кто-то наконец прибежит на его крики, чтобы с неохотой пойти проверить, действительно ли, как станет утверждать Эверард, внизу, в Отделе, что-то случилось.

То есть люди из атриума, услышав ор из атриума же, придут не сразу. А тут, видите ли, Эрик Манч подорвался вдруг Отдел проверять – надо полагать, что-то услышав (увидев, заподозрив). В общем, мой вопрос прост: это ж как надо было постараться вору, чтобы Эрик Манч его поймал?

Ладно, предположим, Эрик просто совершал обход по всем уровням и случайно наткнулся на Стерджиса. Но, во-первых, у Стерджиса есть мантия-невидимка, это известно точно (он ее не вернул Грюму), во-вторых, Стерджис не просто так, я подозреваю, состоит уже во втором Ордене (выжил в первую войну) – сомневаюсь, что его мог одолеть какой-то Эрик Манч.

В общем, с какой стороны ни зайди, а сова совой и остается – Стерджиса ловят лишь потому, что того захотел Стерджис.

В прошлом году, сколь помнится, нам усиленно вдалбливали, что с Империусом можно бороться – и как с Империусом можно бороться. И раз уж даже Гарри научился тогда сопротивляться проклятью за один (ахтунг!) урок, то я не думаю, что у Стерджиса не вышло то же самое, пусть даже и заняло больше времени.

Почему он не отдал мантию Грюму, если все равно дежурил в ночь с 30 на 31 августа? Он бы так и так ее получил. Если принять за факт версию, что Стерджис действительно дежурил в ту ночь, то вопрос встанет очень остро – он пытался подать таким образом знак или просто забыл отдать мантию, ибо в борьбе с проклятьем программа мозга стала сбиваться? А если не Стерджис дежурил в ту ночь? А если не должен был, но напросился в последний момент?

Все эти вопросы неизбежно приводят нас к крайне неудобному выводу: Дамблдор, уверенный, что Фадж действует не под Империусом (то есть умеющий распознавать проклятье), по меньшей мере догадывался, что со Стерджисом что-то не так.

Ибо мне сложно представить, что Директор ну ни капельки не обеспокоился, узнав от мистера Уизли, что Люциус оставался наедине со Стерджисом у Отдела Тайн 12 августа, и не попросил Артура повнимательней присмотреться к Подмору.

Положим, в первый день Стерджис не мог сопротивляться Империусу и приказу «Веди себя, как обычно», а в последующие дни избегал лишнего контакта с Орденом (что тоже могло показаться странным). Однако не заметить, что Подмор не вернул мантию-невидимку, и не просчитать, что Реддлу очень удобно было бы попытаться добраться до пророчества именно в самом конце августа… ну, мы же о Дамблдоре говорим.

То, что Директор не знал об аресте Подмора так долго, объяснимо. Реддл, которому выгодно избавиться хотя бы от одного члена Ордена, раз уж тот оказался бесполезен, срочно приказывает Люциусу повлиять на Фаджа так, чтобы факт ареста Стерджиса как можно дольше не афишировался – иначе Дамблдор прибежит и отмажет, знаем, проходили. Фадж, который помнит, как Дамблдор умеет прибегать и отмазывать тех, кто ему важен, а потому молчит об аресте Подмора в принципе (так упорно, что даже Люциус не сразу оказывается в курсе, а соответственно, и Реддл) соглашается.

С этим все ясно. Необъяснимо именно то, что Директор якобы не знал, что Подмор околдован, в течение почти трех недель. Ничем не объяснимо. Кроме как тем, что Дамблдор делал вид, что не знает.

Вывод сей крайне неудобен именно потому, что тогда, как ни крути, получается, что Подмором… пожертвовали. Ну, не впрямую, конечно же…

На мой взгляд, ситуация выглядела так: Директор стал догадываться, что Подмор околдован, однако не предпринимал никаких резких движений, потому что: а) не был уверен; б) понимал, что это может спугнуть Реддла, который может наделать массу глупостей, в том числе – навредить Стерджису; в) надеялся, что Стерджис сможет справиться с проклятьем сам и вырваться из-под его влияния полностью, ничем себе не навредив; г) вынужден был продолжать держать марку хронического идиота, чтобы не смущать Тома размером своего думающего органа.

В итоге, конечно, Стерджис, как Директор и надеялся, справился сам – но только немного не так, как надеялся Директор.

Подмор, начавший сопротивляться Империусу, в самый ответственный момент провалил торжественно возложенную на него Реддлом миссию, специально позволив Эрику себя поймать. Он решил, что лучше пожертвует собой и отсидит в Азкабане, чем раньше времени даст Реддлу понять, что пророчество могут взять только те, о ком оно сделано – ведь, пока Том этого не знает, Дамблдор остается на шаг впереди.

Формально, конечно, Дамблдор здесь ни при чем, Стерджис сам сделал свой выбор, а Директор искренне боялся навредить ему своим вмешательством в ситуацию – но некий запашок все же присутствует, должна признать. Может быть, можно было сделать как-то по-другому, чуть сильнее постараться… но, с другой стороны, мы не знаем этого, ибо не знаем всех обстоятельств.

Полагаю, Дамблдору, который, напротив, был в курсе всего, было виднее. Что я знаю, так это то, что он бы никогда в жизни не отдал ни единого невиновного на расправу дементорам – он их ненавидит. В том, как вышло со Стерджисом, обстоятельства сыграли против них обоих – Подмор сделал свой выбор, не дождавшись помощи, которую Директор не сумел оказать, а Дамблдор никак не смог повлиять на решение Визенгамота, а) узнав обо всем слишком поздно, б) вероятно, вообще решив не светить свою связь со Стерджисом лишний раз, второй раз за месяц играясь в адвоката, иначе бедный Фадж уехал бы с последней катушки, и Стерджис провел бы в Азкабане не шесть месяцев, а всю оставшуюся жизнь.

Весьма вероятно, кстати, что Том отчасти надеялся с помощью Стерджиса подставить конкретно Дамблдора, который, по его плану, должен был примчаться на помощь подчиненному – вот было бы круто, если бы Эрик Манч засвидетельствовал, что красть нечто сверхсекретное из Министерства в час ночи пришел лично Директор…

Весьма трагично, но так бывает. Это война. Не зря в декабре Сириус в порыве чувств, как истинная Королева Драмы, крикнет детишкам: «Это то, как оно есть – вот почему вы не в Ордене – вы не понимаете – есть вещи, за которые стоит умереть!» И не зря Люпин в ночь прибытия Гарри на Гриммо объяснял ребятам: «Это включает опасности, о которых вы ничего не знаете, никто из вас…»

Все члены Ордена в сути своей – боевая пехота. Смертники, то есть. И они знают это. Они готовы к этому. Это вовсе не значит, что Директор с радостью потворствует их готовности умереть или иным образом пожертвовать собой – некоторые особо буйные головы ему, напротив, всю дорогу приходится изо всех сил сдерживать, чтобы подобное не случилось. Однако каждый в Ордене знает, на что он подписался, и каждый готов к этому – бороться в войне, не жалея себя, и делать так, как правильно, а не как легко. Стерджис тому яркое подтверждение.

- Гарри, – кричит миссис Уизли в холле, рявкнув детям, чтобы поторапливались, – ты пойдешь со мной и Тонкс. Оставь чемодан и сову, Аластор разберется с вещами… о, ради всего святого, Сириус, Дамблдор сказал нет! – миссис Уизли замечает огромного черного пса.

Пес не реагирует, и тут происходит чудо:

- О, честное слово… – в отчаянии произносит миссис Уизли. – Будет на твоей совести!

И Гарри выходит на улицу вместе с Молли и Сириусом.

Серьезно?

Нет, серьезно? Это миссис Уизли так легко сдалась Сириусу? Та самая миссис Уизли, которая месяцем ранее устроила жуткий скандал, несмотря на то, что Директор согласился с необходимостью ввести Гарри в общий курс дел Ордена? При условии, что сейчас Дамблдор явно сказал, что Сириусу нельзя провожать крестника?

Да, видимо, у Сири удачный день – и миссис Уизли устала орать во все горло, и детки могут опоздать на поезд, если долго выяснять отношения… Между тем, Директор ведь не зря, очевидно, вновь забегал на Гриммо накануне, чтобы обсудить подробности доставки детей на вокзал – и, видимо, в присутствии миссис Уизли запретил-таки Сириусу провожать Гарри. Впору прикинуться Люпином и философски заявить: у Директора были на то свои причины.

Однако Сириусу эти причины до одного места. Удивительно не то, что Ярчайший ослушался приказа, а то, что ему за это ничего не будет от Директора – и даже миссис Уизли ограничивается лишь поджиманием губ и старается поменьше смотреть на собаку.

Игры я тут в упор не вижу, скорее чистейшая психология – Сириус действительно был заперт слишком долго, и все, даже миссис Уизли, это понимают. Может ли Дамблдор наказать Звезду за то, что она вышла на свет божий проводить крестника перед долгой разлукой? Нет, разумеется, не может. И даже миссис Уизли сдерживает сковородку в руке, хотя уж очень хочется почесать ею кое-чью буйную голову – но материнское сердце понимает, что ситуация в этом случае вовсе не похожа на ту, в начале месяца, и скандалам здесь не место.

Головы всем участникам действа почешут позже – другие люди, но весьма ожидаемо. Однако об этом – чуть дальше.

Пока же Гарри, миссис Уизли и Сириус встречают Тонкс, которая поторапливает всю компанию, и спешат к вокзалу.

- Знаю, знаю, – убыстряет шаг миссис Уизли, – но Грозный Глаз хотел, чтобы мы дождались Стерджиса… если бы только Артур мог снова достать для нас Министерские машины… но Фадж ему не одолжит даже пустой пузырек из-под чернил в эти дни… как маглы вообще выносят путешествия без магии…

Ну, это, без сомнения, самый важный вопрос, который может возникнуть у человека, который сопровождает якобы-цель-номер-один (с беглым уголовником в придачу) в течение двадцати минут пешим ходом до вокзала, имея в напарницах молодую девушку.

И я вовсе не говорю, что это странно. Нет. Я кричу о том, что это ненормально.

Артур сопровождает Рона и Гермиону. Люпин – близнецов и Джинни. Грюм – тележки с вещами.

Знаете, на мой взгляд, именно тележки с вещами больше других нуждаются в защите прославленного мракоборца, самого верного и давнего сторонника Ордена.

Я понимаю, что, скорее всего, вместо Грюма тележками должен был заняться Подмор, либо Подмор должен был идти с Гарри, Тонкс и миссис Уизли, поскольку Грюм мог привлечь к Гарри слишком много внимания, хромая и цокая рядом, однако неужели нельзя было поставить дам с совершеннолетними близнецами, которые сами смогут за себя постоять в случае чего, а к Гарри приставить Люпина? Почему из всех членов Ордена мальчика на вокзал ведут Тонкс в образе старушки и миссис Уизли? Что, миссис Уизли Реддла в тортик превратит, надумай тот нападать на парня?

Ладно, хорошо, возможно, в случае опасности всем взрослым было приказано не вступать в бой, а просто трансгрессировать подопечных на вокзал или на Гриммо – да и миссис Уизли через три года блестяще продемонстрирует свои боевые навыки во всей красе, однако, ради Мерлина, к чему весь этот цирк? Зачем вся компания вообще делится, не легче было бы охранять детей всем вместе? Да и, наконец, кому в здравом уме придет в голову пытаться атаковать Гарри в 11 утра при всем честном народе?

Однако нет, вся компания не просто делится и двадцать минут шагает по полностью открытой местности – появляясь на вокзале, хромающий Грюм с кепкой, надвинутой на выдающееся око, и с полной тележкой чемоданов (столь же незаметной на магловских улицах, как Добби с его горой шапок и аляповатым галстуком в учительской в прошлом году или тропические птицы Сириуса на Тисовой улице), говорит, что он не думает, что за ними кто-то следил.

Я, конечно, не гордая, но объясните мне: разве тут и без слежки не ясно, в какое время, какого дня и куда именно направится Гарри? Реддл, я напомню, в Хогвартсе тоже учился. Хотел бы атаковать – атаковал бы без всякой слежки. Так почему не атаковал и зачем весь этот джаз?

Я полагаю, ответ на первый вопрос вытекает из второго. Дамблдору необходимо было сделать видимость того, что все серьезно, и Томми, как говорится, не пройдет. Или Фадж. Или Амбридж.

Театр, мною уже поминаемый. Задача Ордена состоит в том, чтобы Гарри показалось, что все жутко серьезно. Хоть Гарри и здраво рассудил о Реддле и мусорном баке поначалу, его воображение покупается на эту инсценировку шпионских игр и седлает всеобщенервозную волну. Значит, буде Тому захочется что-нибудь через парня подсмотреть (или он увидит случайно), купится и он.

Миссис Уизли, конечно, волнуется. Однако, если присмотреться, волнуется она вовсе не по поводу внезапных нападений: сначала ее удивляет то, как можно путешествовать без магии, затем, на вокзале, она встревоженно произносит: «Надеюсь, остальные прибудут вовремя», – а расслабляется только тогда, когда видит Грюма («О, хорошо. Вот Аластор с багажом, смотрите…»), ну, и остальных тоже, секунды спустя.

То есть поводов для тревоги два: успеть бы всем на поезд и – как трудно путешествовать без магии. Где тревоги о том, что ее детей по пути на вокзал в любую минуту могут похитить Пожиратели – непонятно. В эту же картину вписывается и более-менее спокойное отношение миссис Уизли к присутствию Сириуса – опасности-то не предвидится, а поезд ждать не будет, это серьезней…

Гермиона, кстати, тоже понимает, что Гарри задает очень резонный вопрос про мусорный бак – и быстренько уходит от темы. Ее тоже больше волнует, что они на поезд в школу не успеют, чем жизнь друга. Я понимаю, конечно, что это не новость – мы говорим о девочке, которая в 12 лет заявила: «Нас всех могли убить... или, что еще хуже, исключить из школы», – очень по-своему толкуя смысл фразы «есть вещи хуже смерти» – однако сейчас дело в другом. Театр. Опасности нет. Задача Ордена и Игроков – создать у детей впечатление, что есть. Одна из. Ибо имеются еще.

Директору нужно провести пару пилотных конспираторских операций, чтобы, во-первых, понять самому, а во-вторых, показать всем членам Ордена, что и как делать в таких случаях – как скрываться (и как скрываться не надо), уходить от слежки, делиться и тому подобное. И чтобы Гарри этому делу тоже начал учиться. Ведь не за горами тот день, когда парню придется покидать дом родственников без защиты крови, когда он станет совершеннолетним – начинать думать, что и как надо делать с Гарри в этот трепетный миг, следует уже сейчас.

Потому-то Директор в течение года то высылает за парнем весь Орден (с патрулирующим прикрытием в виде второго состава телохранителей где-то в кустах близ Тисовой), чтобы забрать на Гриммо летом, то разбивает его по частям, чтобы доставить парня на вокзал (все-таки не уверена, что без прикрытия), то выдергивает лишь Люпина да Тонкс в качестве сопровождающих в «Ночном рыцаре» на пути в Хогвартс после зимних каникул – он смотрит, что, где и как следует подкорректировать. А заодно обучает и деток, и взрослых. Ибо не многие в Ордене – мракоборец Грюм, которому, небось, подобные операции не впервой.

Закономерный вопрос: раз никакой опасности нет, какого гиппогрифа так переживать из-за отсутствия Стерджиса?

Ну, во-первых, я не думаю, что Дамблдор, обсуждая детали дето-транспортировки с Орденом, так прямо всем и объявил, что, мол, всё театр и тлен, не беспокойтесь. Эффект бы пропал, а ему это не нужно. Поэтому, разумеется, Орден немножко волнуется – кроме того, руководит операцией Грюм, а не непосредственно Директор, и именно Грозный Глаз принимает решение подождать Подмора, а затем грозится рапортовать на него Дамблдору.

А Грюм, я напомню, есть тот самый человек, которого смогла остановить только Тонкс, когда ему захотелось скрыться в облаках и сделать крюк, вернувшись назад, чтобы проверить, не следят ли за ними, во время транспортировки Гарри на Гриммо. Это вполне в его характере – Подмор должен был быть, значит, будем ждать, иначе охрана будет недостаточной.

Как удачно, что место Стерджиса занимает Сири. Удачно для Сири, я имею ввиду – и Грюм сдвинулся с места (похоже, перед выходом они с Сири все обсудили), и миссис Уизли не сильно возражала, и Дамблдор по голове не надает.

На полях замечу: отсутствию Стерджиса Тонкс при встрече с миссис Уизли не удивляется, значит, Грюм орал достаточно громко, чтобы Тонкс о проблеме узнала – однако она молчит по поводу причин. Значит, как и в случае с переносом места и времени слушания Гарри, члены Ордена, работающие в Министерстве, ничего о происшествии с Подмором пока не знают. Кроме, разве что, Кингсли, отсутствующего в привычном составе охраны – светиться на вокзале рядом с Гарри ему, Министерскому работнику, нежелательно, однако он мог бы быть в группе прикрытия, чему доказательств нет, поэтому я умолкаю.

После разгрузки чемоданов, появления последней компашки во главе с Люпином и угрозы Грюма насчет рапорта на Стерджиса, Люпин закрывает тему (ибо обсуждать ее на вокзале – явно не лучшая идея), начиная прощаться с детьми.

- Что ж, берегите себя. Ты тоже, Гарри, – парень жмет руку Люпину последним. – Будь осторожен.

Типичный такой Люпин, вполне в его стиле (кто в письмах в прошлом году все время писал об осторожности? ну, да, Сириус – но с чьего тычка?). А вот Грюм, тоже не выходя из образа, тем не менее, кидает несколько интересных намеков:

- Да, держите головы низко, глядите в оба и держите ухо востро. И не забывайте, все вы – осторожнее с тем, что пишете в письмах. Если сомневаетесь, не пишите об этом вообще.

Если учесть, что Орден стопроцентно в курсе того, кто назначен на должность преподавателя Защиты, Грюм дает очень полезный совет. Он-то с методами Амбридж очень хорошо знаком – сначала лично наблюдал ее в Министерстве, а затем, летом 1994, ощутил на себе все прелести ее действий и любовь к полным составам (да, там был Барти. Но арестовывать-то они пришли Грюма. С большой любовью к нему, надо полагать).

Так что, зная, что ждет детишек в Хогвартсе, лучше прочих, Люпин и Грозный Глаз предупреждают, что называется, на берегу. В переводе с эльфийского на человеческий их слова значат: «Be good. And if you can’t be good – be careful», – что, полагаю, в дополнительном переводе не нуждается.

- Было здорово встретить вас всех, – произносит Тонкс, обнимая Гермиону и Джинни. – Мы скоро увидимся, я думаю.

Как скоро это «скоро» в ее понимании должно наступить, я не знаю, но Тонкс ребята встретят снова аж в декабре, а мне покоя не дают эти ее слова – Чарли вон, сколь помнится, в прошлом году то же самое говорил. Обсуждал ли Директор с Орденом возможность ввода последнего в школу – или слежку за ребятами во время их посещения Хогсмида? Или это обычная английская вежливость Тонкс? Увы, не знаю.

Звучит предупреждающий свисток машиниста, и ученики с платформы торопятся по вагонам.

- Быстро, быстро, – тревожась, говорит миссис Уизли, обнимая всех без разбора и поймав Гарри дважды, – пишите… ведите себя хорошо, – а если не можете, будьте осторожны и не попадайтесь, ага, – если что-то забыли, мы вышлем… в поезд, давайте, поторапливайтесь.

На один краткий миг огромный черный пес встает на задние лапы, положив передние на плечи Гарри. Миссис Уизли тут же вталкивает парня в вагон, зашипев: «Ради всего святого, Сириус, веди себя, как собака!»

- Увидимся! – кричит Гарри, стоя рядом с остальными у открытого окна.

Поезд начинает движение и набирает скорость. Тонкс, Люпин, Грюм, мистер и миссис Уизли стремительно уменьшаются, однако черный пес несется следом за поездом равняясь с окном, в которое выглядывает Гарри, и бешено размахивает хвостом.

Люди на платформе смеются. Гермиона и Рон секундой позже заспорят, надо было ли Сири вообще приходить. А Гарри стоит и машет крестному отцу в это окошко, возвращаясь действительно домой – но в этот раз почему-то без прежней радости.

Каждый раз, когда я думаю о Сири, у меня перед глазами стоит именно эта картина: алый «Хогвартс-Экспресс», испускающий клубы дыма, стремительно набирая скорость, и пес, над которым смеется вся платформа, несущийся за поездом со всех лап и не отрывающий взгляда от окошка, из которого выглядывает Гарри.

Почему-то мне кажется, что Люпин, позже думая о Сириусе, всегда будет вспоминать то же самое.

«Как здесь красиво, – очень в тему говорил Сириус по версии Альфонсо Куарона, оглядывая замок со стороны Гремучей Ивы поздней ночью одного далекого лета. – Никогда не забуду, как я впервые вошел в эти двери. Было бы здорово сделать это снова свободным человеком».

Когда поезд поворачивает, Сириус исчезает из вида.

Мне кажется, с подобной же собачьей преданностью повзрослевший Гарри побежит за поездом, впервые увозящим от него уже его собственного ребенка. Хорошо, что это не станет единственным и последним, что Джеймс-младший так ясно о нем запомнит…

Белый Бим хренов.