- Уходим, – командует Снейп. – Быстро.

Он бросается к двери. Пожиратели спешат за ним.

- Петрификус Тоталус! – сбросив мантию-невидимку, Гарри обездвиживает последнего – Яксли с грохотом падает на землю.

Как Гарри снял Петрификус Тоталус Дамблдора? Почему подросток понимает, что вновь способен двигаться, только когда Снейп уводит Пожирателей с верхней площадки башни? Объяснение самого Гарри (мол, в неподвижности его удерживали только ужас и шок), мне кажется немного странным.

Такой же странной мне вслед за Анной и Екатериной кажется идея, что заклинания прекращают работать после смерти того, кто их наколдовал – что, все трансфигурированные, сокрытые, превращенные предметы мага после его смерти меняют свой вид на первоначальные, а все чары, включая охранные и сигнальные, снимаются? А как же, к примеру, дом на Гриммо, который и по сей день пребывает под мощной защитой покойного отца Сири Ориона и не менее покойного Дамблдора?

Мне никогда не встречалось упоминание о том, что Петрификус Тоталус прекращает свое действие, если волшебник, его наколдовавший, умирает. Снейп в воспоминании у Озера, впрочем, сколь помнится, спустя время начал отходить от заклинания Джеймса. С другой стороны, обездвиженный Малфоем в самом начале Игры Года, Гарри так и не смог сбросить с себя его заклинание до тех пор, пока его не нашла Тонкс. Яксли, которого обездвиживает Гарри, так и проваляется на верхней площадке башни до прибытия Министерских.

Очень может быть, что сила действия Петрификус Тоталус и его продолжительность зависят от состояния, желания и силы волшебника, его накладывавшего. А в силе Дамблдора даже в его предсмертный миг любому нормальному человеку сомневаться не должно даже в голову приходить – или мне надо напоминать, как смертельно раненный Директор умудрялся битый час сдерживать армию инферналов едва ли не Адским пламенем? Да и сама по себе палочка у него… кхм… мягко скажем, не из слабых.

В общем и целом, я не могу не прийти ко вполне однозначному выводу: Снейп снимает заклинание Директора с Гарри, уводя Пожирателей с башни. Ведь он видел вторую метлу. Отлично знал, что Гарри где-то здесь. Имел массу возможностей невербально сотворить заклинание обнаружения и понять, где именно стоит Гарри. Если бы он не снял заклинание Директора с подростка, стоять бы грустному обездвиженному Гарри в мантии-невидимке на вершине Астрономической башни до смерти – которая в этом случае была бы чрезмерно мучительной.

Однако теперь, зная, что Гарри в полной боевой готовности, Снейп стремится как можно быстрее смыться из замка – пока Гарри не нарвался на следующих за ним Пожирателей (неужели, кстати, никто из них не услышал вопля Гарри и не заметил, что Яксли куда-то пропал? или это Снейп в нужный момент дернул всю компанию не оборачиваться и бежать быстрее вниз?). Через Выручай-Комнату, даже если никто из Ордена ее пока не заблокировал, он их не поведет – слишком хорошее укрытие, чтобы так запросто выдать его Кэрроу. А потому он со всей возможной поспешностью уводит маньяков Тома прямо к воротам, буквально таща перед собой Драко.

В это время у подножия башни Роули обрушивает половину потолка (Мерлин, и где только таких идиотов делают?), и барьер Пожирателей прекращает свое действие. Люпин и остальные бросаются вверх по лестнице и сталкиваются со Снейпом и Драко, которые беспрепятственно минуют и Орден, и ОД, и Роули (вот прав Терри, и есть все-таки плюсы в том, чтобы быть двойным агентом – пока одна из сторон поймет, что что-то не так, ты уже успеешь перебежать на другую). А вот спускающиеся следом Кэрроу и Сивый вновь оказываются втянутыми в бой. Снейп, само собою, предпочитает даже не оборачиваться.

Там, наверху, Гарри хватает лишь одной секунды, одного беглого, затравленного, полного отчаяния взгляда в пространство, чтобы понять, что делать – подросток несется вниз по лестнице. Он должен найти Снейпа. Он должен поймать его и вернуться к Дамблдору. Он бы смог все исправить, если бы у него были и Снейп, и Директор. Каким-то образом они связываются в голове Гарри… и, надо сказать, голова Гарри, точнее, его подсознание, работает значительно лучше, чем все остальное.

Внизу во все стороны летят проклятья. В другом конце коридора, заворачивая за угол, таща за собой Драко, Снейп вновь кричит: «Все кончено, пора уходить!» Гарри бросается за ним.
От группы сражающихся отделяется Сивый и кидается на Гарри, валит его на пол – подросток еле успевает поразить оборотня заклинанием и выкарабкаться из-под его огромного, обмякшего, воняющего смертью тела.

Спасаясь от зеленых лучей проклятий, Гарри едва не падает, поскользнувшись в луже крови бесчувственного Билла, который лежит рядом с мертвым Гиббоном. Рядом Амикус посылает Круциатус в Джинни, и Гарри в ярости впечатывает его в стену Импедиментой. Рон, Макгонагалл и Люпин сражаются каждый со своим Пожирателем. Тонкс пытается справиться с Роули, который продолжает швырять проклятья во все стороны. Невилл лежит на полу, не в силах подняться. Гарри спотыкается о него, когда бежит вслед за Кэрроу. Получив от Гарри проклятьем в лицо, Роули воет и следует за Кэрроу. Гарри несется вперед, продолжая свою бессмысленную, отчаянную погоню…

Восемь Пожирателей против четверых членов Ордена и троих – ОД. Понятно, что Дамблдор выставил ровно столько боевки, сколько необходимо, чтобы прикрыть детей, по возможности задержать Пожирателей, но не мешать Снейпу, однако я нахожу невероятной удачей, что в числе своих маньяков Том не послал в школу еще и Беллатрису. Может быть, это просто счастливая случайность. А возможно, Снейп отговорил Его Темнейшество от этой затеи, мягко напомнив о провале Беллатрисы в Министерстве в прошлом году.

Как бы то ни было, но, если бы она оказалась в школе, одними ранениями Билла и Невилла Орден бы не отделался, и проклятья летели бы во все стороны, обещая наполнить ближайшее будущее невыносимой болью, не только от ее верного последователя Роули. И, в отличие от проклятий Роули, очень точно и неприятно попадали бы в цель. Какой открытый Финал, какая чертовски большая опасность… по крайней мере, так оно кажется.

Чуть позже Джинни скажет: «Гарри, если бы не твой Феликс, я думаю, нас бы всех поубивали, а так все, кажется, просто летело мимо –». Может, оно и так, может быть. Тут как с Петрификус Тоталус Дамблдора, как со многим в Игре – никогда не знаешь наверняка. Однако есть вопросы, которые зачастую не позволяют так просто принять настойчиво предлагаемый ответ.
Ну, например: неужели Феликс все еще действует? Его приняли Рон, Гермиона, Джинни и Невилл около трех часов назад – сколько удачи каждый из них выпил? Я имею ввиду, учитывая, что до этого Гарри серьезно опустошил фиал ради воспоминания Слизнорта. И, если Феликс действует, почему Невилл все-таки ранен? И почему тогда в порядке Макгонагалл, Тонкс и Люпин, школьники, имевшие несчастье выбежать из гостиных ровно в тот миг, когда по коридорам неслись Пожиратели?

Я действительно очень долго списывала это на счастливую случайность и своевременные окрики Снейпа – но ведь Снейпа не было в коридоре у лестницы в башню, когда на Гарри набрасывался оборотень и летели проклятья – как парню так повезло, что ни одна Авада Кедавра не настигла его так же, как Гиббона? Гарри не принимал Феликс. Неужели Дамблдор мог так рисковать?

А потом я поняла, что произошло и какова была страховка Директора в этом Финале. Мы ведь уже знакомы с этим, не так ли? Как Лили отдала за Гарри свою жизнь, подарив ему самую мощную защиту, так и Директор стал защитой всего Хогвартса, а потому не побоялся за своих людей, уходя и оставляя с Пожирателями Тома, который всегда заставлял своих слуг расплачиваться кровью и плотью. Директор сам заплатил на всех.

На мраморной лестнице Гарри нагоняет Кэрроу, которые принимаются сыпать проклятьями в его сторону. Но никто ни в кого не попадает – только разбиваются большие часы Гриффиндора в холле, да пугаются высыпавшие посмотреть, что случилось, пуффендуйцы.

Уже на улице, изо всех сил припустив туда, где выбежавший Хагрид сражается с Роули, Гарри получает заклинание Кэрроу, пропахав носом землю, но все-таки успевает повалить одного из них на землю в свою очередь.

Гарри бежит вперед. Впереди Снейп и Малфой, не оборачиваясь, мчатся к воротам. Гарри не успевает. Он посылает заклинание, которое пролетает на несколько дюймов выше головы Снейпа. Драко тормозит, однако Снейп толкает его вперед, как котенка:

- Беги, Драко! – кричит Снейп через плечо, и Малфой прибавляет скорость.

Между Снейпом и Гарри не меньше 20 ярдов. Гарри тяжело дышит, не отрывая взгляда от его лица. В глазах Снейпа что-то лихорадочно вспыхивает. Теперь ясно, что все это время он находился в стадии чистейшего шока и действовал по инерции на запредельном адреналине, будучи абсолютно неспособным вернуть себе вменяемость.

К тому же еще – Гарри. Гарри – это всегда как-то слишком по живому и больно до дури. Не потому, что глупо – так было раньше – а потому, что слишком много отчаяния и безнадежности.

- Кру–

Снейп отбивает проклятье.

В этот самый миг Роули резко поводит своей палочкой. Дом Хагрида загорается. В хижине воет Клык.

- Кру–

Снейп вновь блокирует проклятье Гарри. Он ухмыляется. Какая глупость – ненависть, которая может толкнуть на очень, очень плохие вещи… пусть будут лучше просто боль и огромное, неперевариваемое отчаяние…

- Никаких Непростительных проклятий от тебя, Поттер! – кричит он.

Фраза, которая поставила меня в тупик еще в самый первый раз, когда я читала книгу. Конечно, Снейп мгновенно спохватывается:

- У тебя нет ни выдержки, ни навыков --, – но почему он тогда не дает Гарри даже произнести проклятие до конца, если уверен, что ему ничего не будет?

Нет, здесь другое. Помимо того, что Снейпу категорически не нравится перспектива валяться на земле, корчась от боли, он мешает Гарри, ибо беспокоится о его нравственности. И он даже не атакует в ответ. Как глупо… он ведь мог разорвать подростка одним словом, сжечь и превратить в кашу останки, если бы захотел сражаться со своим якобы противником по-настоящему.

- Инкар--, – орет Гарри, но Снейп отражает заклинание почти лениво. – Сражайся, ты, трус, сражайся!

Отчаяние разрывает подростку внутренности.

- Ты навал меня трусом, Поттер? – орет Снейп в ответ, перекрывая визг Клыка и вопли Хагрида. – Твой отец никогда не нападал на меня, если их не было четверо на одного, как бы ты назвал его, интересно?

Сколько лет надо было пережить, чтобы наконец понять, что слова о трусости ранят его именно тогда, когда звучат из уст Гарри, что ему не все равно, что говорит о нем Гарри… «Твой отец всего лишь умер за тебя…»

- Остолбе—
- Блокировано снова, и снова, и снова, до тех пор, пока ты не научишься держать рот и разум закрытыми, Поттер! – насмешливо выдает Снейп свои последние торопливые советы по Защите.

Он поворачивается к Роули:
- Теперь идем! Пока Министерство не подошло –
- Импеди—

Гарри не успевает закончить заклинание – ужасная боль валит его на землю, и он, крича, извивается на траве – Амикус приближается, держа Гарри на прицеле своей палочки. Конечно, Гарри кажется, что это Снейп. Конечно, ему кажется, что он замучает его до смерти, до сумасшествия… Но голос Снейпа над подростком моментально ревет: «Нет!» – и боль прекращается. Гарри корчится на земле, сжимая палочку и тяжело дыша. Ребенок, которому больно, хрупкий, свой… В этом, наверное, вся суть, вся проклятая, болезненная суть, от которой голос срывается на крик, и Снейп, должно быть, лишь в последнюю секунду удерживается от того, чтобы не убить Амикуса.

- Вы забыли наши приказы? Поттер принадлежит Темному Лорду – нам нужно оставить его! Идите! Идите!

Действительно, какие у Снейпа могут быть еще цели, кроме как оставить Гарри на сладкое своему хозяину, оказавшемуся чересчур самонадеянным… Очевидно, так.

Мимо Гарри пробегают Кэрроу и Роули – человек, убивший льва, сам становится львом, и они не посмеют его ослушаться. Снейп не двигается с места, ожидая, пока Пожиратели не уберутся с территории замка, подальше от Гарри – вряд ли он это делает, чтобы прикрывать их от подростка. Пока Гарри его не догнал, Снейп сломя голову бежал к воротам, и единственным Пожирателем, о котором он беспокоился, был Драко. Позже, наверное, Том даст Снейпу шоколадку (до долек он вряд ли додумается) за то, как смело он прикрывал отход своих коллег по Пожирательству. Но то будет позже. Пока же им с Гарри еще предстоит пережить то, что свалилось на них обоих.

Издав нечленораздельный вопль ярости, от которого наверняка лопаются все жилы, вопль человека, который вдруг понимает, что, невзирая на свои размеры, слишком мал, чтобы вместить все переполняющие его чувства, Гарри кое-как поднимается на ноги и бредет в сторону Снейпа. Подростку все равно, что случится с ним в данную минуту – он просто ненавидит Снейпа так же, как самого Волан-де-Морта.

- Сектум–, – начинает Гарри, но Снейп вновь отбивает проклятье.

Однако Гарри уже в футе от него. Его лицо белое от ярости («Когда ты успокоишься? Тупой, жестокий, живой ребенок!»). Изо всех сил собравшись с мыслями, Гарри отчаянно думает: «Леви–».

- Нет, Поттер! – выкрикивает Снейп.

С громким хлопком Гарри отбрасывает на землю так, что он теряет ориентацию в пространстве. Палочка выкатывается из его руки. Снейп приближается и застывает над подростком. Его лицо искажено ненавистью. Болью.

- Как ты смеешь использовать мои собственные заклинания против меня, Поттер? Я их изобрел – я, Принц-Полукровка! А ты бы использовал мои изобретения против меня, как твой грязный отец, не так ли? Я так не думаю… нет!

Гарри бросается за своей палочкой, но Снейп заклинанием отшвыривает ее в сторону. Может быть, хватит? Это был слишком длинный день, и в нем и без того уже переизбыток искалеченных душ. Так стоит ли двум его главным жертвам и дальше терзать друг друга? Довольно глупостей.

- Тогда убей меня, – задыхаясь, выплевывает Гарри. На его лице нет ни капли страха, но и ни тени благоразумия – слепая ярость и презрение. – Убей меня, как убил его, ты, трус–
- Не называй, – выкрикивает Снейп, и его лицо внезапно становится безумным, нечеловеческим, будто он испытывает такую же муку, как сгорающий заживо в хижине пес, – меня трусом!

Все, что угодно. Любое обвинение, но не это. Разве знает Гарри, как много сил и отваги требуется на то, чтобы жить так, как живет Снейп?

Его голос срывается на крик, потому что ему больно. Нечеловечески больно. Кто из них готов вложить свою палочку в руку другого и попросить об убийстве – и кому хочется этого сильнее – наверное, не в силах понять даже сам Мерлин. Этот день стал самым ужасным в жизни Снейпа. Знал ли Дамблдор, на что его обрекает? Думал ли, что ему может не хватить сил?
Гарри не знает, конечно, что это и был момент истины, что Снейп, убив Дамблдора, выполняя его просьбу, а также приказ, а также мольбу, сделал это не как трус, но совершил самый храбрый поступок в своей жизни, который искупил многие из прошлых его грехов. И это самое выражение муки на его лице стало едва ли не самым большим камнем в фундаменте моей теории о его лояльности, между прочим – тогда, после самого первого прочтения книги.

Словно кнутом, Гарри бьет по лицу и вновь вдавливает в землю заклинание Снейпа. А потом Снейпу приходится со всех ног понестись к воротам, ибо на него с сумасшедшей яростью набрасывается Клювокрыл (может быть, дух Дамблдора устал намекать своим любимым детям мягко). Вскоре он уже оказывается за воротами – секунда – и Клювокрыл беспокойно рассекает когтистыми лапами пустой воздух. Все. Сокрушительная пустота.

- Хагрид, – без сил бормочет Гарри, оглядываясь на горящую хижину. – Хагрид?

Он с трудом поднимается на ноги. Из домика появляется фигура лесничего. Он несет на руках дрожащего Клыка. Гарри вне себя от навалившегося облегчения кричит что-то бессловесно, бессмысленно, и падает на колени.

Ему нужно время, чтобы немного собрать себя воедино. Хагрид поднимает Гарри на ноги, и они вдвоем принимаются заливать его дом водой – Агуаменти…

- Не так плохо, – с надеждой произносит Хагрид, глядя, как от обгоревших поленьев поднимается дым. – Ничего, что Дамблдор не сможет исправить…

Гарри становится больно. Чертовски больно. В тишине и спокойствии внутри поднимается ужас.

Разве Хагрид не видит Черную Метку? Разве он не понимает, что здесь делали Пожиратели и куда и от чего бежал Драко? Разве не сопоставляет это с тем, что Дамблдор несколькими часами ранее отправился на какое-то задание вместе с Гарри? Разве не знает, что он и так умирал?

Я думаю, все Хагрид понимает. Он не верит, он хочет услышать – может быть, все обошлось?

- Хагрид…
- Я перематывал ножки парочке лукотрусов, когда услышал, что они идут. Они сгорели до веточек, бедные… – он не хочет слышать. Он смотрит на свою хижину.
- Хагрид…
- Что случилось, Гарри? Я только видел, как эти Пожиратели Смерти бегут из замка, но что за черт с ними делал Снейп? Куда он пропал – он гнался за ними?

Да, с этой частью Игры у всех Игроков небольшой затык. По крайней мере, в эти первые часы.

- Он… Хагрид, он убил…
- Убил? – громко переспрашивает Хагрид. – Снейп убил? Ты о чем, Гарри?
- Дамблдора. Снейп убил… Дамблдора.
- Не говори так, – грубо обрубает Хагрид. – Снейп убил Дамблдора – не глупи, Гарри <…>. Что, наверное, случилось, так это Дамблдор, наверно, сказал Снейпу идти вместе с этими Пожирателями. Я думаю, он должен оставаться под прикрытием.

Отрицание. Абсолютно у всех членов команды Директора одна и та же реакция – они в шоке не от того, кого убили, а от того, кто это сделал.

Хагрид ведет Гарри к замку. Гарри продолжает трясти. Во многих окнах горит свет. Парадные двери распахнуты настежь. На улицу выходят люди. Они направляются куда-то в сторону подножия Астрономической башни – медленно, неуверенно, в страхе. Гарри молча и неотрывно смотрит на асфальтовую дорожку, огибающую башню. Ему кажется, он видит…

- На что они смотрят? Что там лежит на траве? – резко прибавляет Хагрид, направляясь к месту вслед за всеми. Все он понимает. Все он знает… – Видишь, Гарри? Внизу у башни? Под Меткой… черт… ты не думаешь, что кого-то сбросили --?

Хагрид замолкает. Торг. «Кого-то» – не его, не его, не его…

Гарри молча идет вперед. Хагрид узнает скоро – слишком скоро. Все тело Гарри болит, но для него это не имеет значения. В груди чудовищно сдавливает что-то огромное – и это самое главное, самое невыносимое. Он, Гарри, не успел…

Хагрид стонет от боли и шока, но Гарри не останавливается. Он идет мимо расступающихся студентов до тех пор, пока не доходит до него, пока не падает на колени рядом.

Его глаза закрыты. Успел закрыть – должно быть, в счастье, понимая, что Снейп сможет быть сильным. Должно быть, благословляя всех, молясь, чтобы сумели со всем справиться. Радуясь, что все, что случится после – эта толпа у подножия башни, похороны, слухи – все это больше не его проблемы. Успел закрыть – должно быть, в любви и немного с юмором: вот он я, мол, сплю; не тревожьте.

Гарри поправляет его очки-половинки. Вытирает кровь изо рта своим рукавом. Молча смотрит в лицо изломанного, мертвого, беззащитного – величайшего волшебника из всех, кого когда-либо знал – и будет знать. Сколько времени проходит так – Гарри не может даже плакать. В толпе позади шепчутся люди. Гарри смотрит в его лицо…

А затем – внезапно – он достает из-под своих колен медальон на золотой цепочке, должно быть, открывшийся от удара. Молча пялится на него. Что-то неправильно. Медальон меньше. На нем нет знака Слизерина. В выемке для портрета виднеется плотно сложенный лист пергамента. Гарри вытаскивает его, разворачивает и безмолвно склоняется над письмом.
Лаконичное, емкое, издевательское послание Регулуса почти двадцатилетней давности. Время сделало круг. История всегда находит выход. От одного мальчика – другому. Из одной войны – в другую. Своими силами – и никак иначе.

«Темному Лорду. Я знаю, что умру задолго до того, как ты это прочитаешь, но я хочу, чтобы ты знал, что это я открыл твою тайну. Я украл настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти в надежде, что, когда ты встретишь равного себе, ты снова будешь простым смертным. Р.А.Б.»

Гарри комкает послание в кулаке. Из его глаз льются горячие слезы. Это не крестраж. Это не крестраж – Дамблдор нанес себе смертельное ранение ни для чего. Пустышка. Он ослабил себя ради нее и не смог защититься… Ничто на свете больше не имеет для Гарри значения, кроме этой сокрушающей боли потери, предательства, несправедливости и обиды…

Как все-таки хорошо, что мне отныне ясно, как сильно Гарри ошибался во всех аспектах смерти Директора. Ибо в ней, как и в жизни, ничего напрасного нет.

В этот миг, наверное, должно было случиться все на сете – все молнии, грозы, снегопады и дожди. Но ничего нет. С безмятежным лицом спящего человека перед Гарри лежит мертвый Директор. Люди перешептываются и зажигают палочки. Тихо плачет Хагрид. Погода стоит самая чудесная за все прошедшие дни – легкий ветерок, запахи лета.

Только за спиной Гарри, нарушая почти полную тишину окрестностей замка, Клык делает то, на что у Гарри уже не хватает сил – он воет.