Утром 2 сентября Гермиона выглядит так же маниакально, как в любое утро перед экзаменами. Гарри и Рон зевают. Кикимер проводит ребят, наспех проглотивших завтрак, с пожеланиями удачи и обещанием, что к их возвращению он приготовит им пирог с почками (как видно, на незримое присутствие Кикимера в Министерстве полагаться совершенно нечего – он дома, готовит пирог с почками).

- Храни его Господь, – говорит Рон в полном свуне, – а когда подумаешь, что я представлял, как буду отрезать его голову и прибивать ее к стене…

Через сквер на дом, который они не могут видеть, пялятся двое Пожирателей с опухшими глазами (плакали всю ночь, не иначе), а потому трио с великой осторожностью выходит на верхнюю ступеньку и трансгрессирует парами под мантией – Гермионе приходится возвращаться на Гриммо дважды. То есть в принципе в ту минуту, что Рон стоял в проулке возле входа в Министерство безо всякой мантии, дожидаясь, пока Гермиона заберет Гарри, о том, что операция началась, могли догадаться все, кто в этом заинтересован. Хотя сенсационного значения это не имеет совершенно – первую фазу операции трио осуществляет настолько грязно, что на шпионов походит меньше всего.

Четко и быстро (и чисто, и тихо) выходит только с Муфалдой. Однако едва Гермиона в ее образе встречает Реджа Кроткотта, все сразу летит книззлу под хвост. И не в последнюю очередь потому, что Рон настоял на использовании Блевального батончика вместо Оглушающего заклинания.

- О, здравствуйте, Муфалда, – приветствует Гермиону Кроткотт.
- Здравствуйте! – дрожащим голосом произносит Гермиона. – Как вы сегодня?
- Не слишком хорошо вообще-то, – отвечает сильно расстроенный Редж.

Вдвоем они направляются к главной улице, а Гарри и Рон следуют за ними под мантией. Важно не дать Кроткотту выйти из переулка, а потому Гермиона, спеша его остановить, совершает ошибку, не став его слушать:

- Мне жаль слышать, что вы не в духе.

Вот вам пагубность милой английской формулы, при которой вы интересуетесь делами другого человека, а он обязан ответить, что все в порядке, ибо слушать, насколько все плохо, никто не хочет и не станет. Нет, раз уж спросил, будь готов поддержать разговор и самого человека, как бы он ни ответил. Впрочем, у ребят действительно горит какой-никакой план, и утекает время.

- Вот, возьмите конфету.

Редж смущается:

- Э? О, нет, спасибо –
- Я настаиваю! – агрессивно кудахтает Гермиона, для убедительности потрясая пакетом с батончиком перед носом Кроткотта.

Тот смущается еще больше и угощается одной, незамедлительно начав демонстрировать белому свету содержимое своего желудка. Гермиона выдергивает у него пару волосков.

- О боже! – говорит она, пока белый свет продолжает получать завтрак Кроткотта. – Вам лучше взять выходной.

Однако Редж продолжает идти, а затем ползти на четвереньках в сторону главной улицы.

- Нет – нет! – с трудом произносит он. – Я должен – сегодня – должен идти –

С огромным трудом Гермионе удается убедить Реджа отправиться в Мунго – трио здорово паникует. Наконец Кроткотт исчезает, оставив после себя переработанный завтрак и свою сумку, которую Рон выхватил у него из рук в последний момент.

Занятно, что кое-какие подозрения начинают закрадываться в юные шпионские головы уже сейчас – однако у них слишком мало информации и, будем честными, воображения и времени, чтобы как следует анализнуть происходящее:

- Странно, что он не носил ее сегодня, да, учитывая, как сильно он хотел на работу? – спрашивает Рон, приняв зелье и переодевшись в темно-синюю мантию Реджа, найденную в сумке.
- Предан работе, верно? – чуть ранее шутит он же, оправдываясь за отказ от использования Оглушающего.

А вся беда в том, что Кроткотт предан не работе, а семье – в этот день на заседании Комиссии по учету маглорожденных проходит слушание по делу Мэри Кроткотт, жены Реджа и матери их троих детей, по случаю чего Редж взял выходной, вероятно, с условием приступить к работе после окончания слушания (потому темно-синяя мантия все-таки была при нем, хоть и не надета). Не на работу он спешил, а к Мэри, в залы суда. Однако трио – пока – этого не знает.

Минут через десять в переулок возвращаются Рон и Гермиона, отлучавшиеся раздобыть немного волос для зелья Гарри, и Гермиона выдает просто гениальнейшую фразу:

- Мы не знаем, кто он, но он ушел домой с ужасным кровотечением из носа и лихорадкой!

Ну, превосходно же! А если бы этот человек, в которого Гарри надлежало перевоплотиться, оказался Пием Толстоватым, хоть такая вероятность и крайне мала? Впрочем, и без Пия Гарри сталкивается с кучей трудностей. Ему достаются волосы Альберта Ранкорна, мужчины более шести футов ростом, крепкого телосложения, с бородой и скрипучим голосом. Он входит в состав Комиссии, и его работа заключается в том, чтобы проверять генеалогические древа волшебников. Рядовые Министерские сотрудники его откровенно боятся.

С другой стороны, именно этот страх рядовых Министерских сотрудников настолько хорошо сыграет Гарри на руку в финале операции, что у меня волей-неволей закрадываются кое-какие сомнения – так ли уж случайно Гермионе и Рону попался именно Ранкорн? Или Ранкорну… скажем так, внушили, что ему срочно необходимо прогуляться неподалеку именно в этот час?

В общем, превратившись в то, во что уж превратилось, Гарри наконец присоединяется к Рону и Гермионе, и все трое шагают по главной улице по направлению к туалетам. Уже почти девять утра – скорее всего, Рону и Гермионе по пути к Гарри с волосами Ранкорна пришлось еще раз выпить Оборотного зелья.

Понятия не имею, как им удается не проколоться хотя бы в том, что никто из внезапно заболевших Министерских не рапортует на работу о своем недуге – или, сказать точнее, никто из тех, кто, возможно, получил рапорты, не спрашивает у ребят, что они делают на работе, если, вроде как, болеют. Да и в Мунго, столкнувшись со знакомыми симптомами (бизнес близнецов очень популярен), похоже, решают не делать из этого истерику и не сообщают в Министерство о крайней подозрительности происходящего.

Впрочем, может, это и не удача трио вовсе, а просто… эм… правильные совы и правильные же целители. Кроме того, не забудем: ситуацию в Мунго Директор способен отслеживать с помощью любезной Дайлис Дервент.

Что до Муфалды, которая часа два-два с половиной вроде как валяется под черным выходом в театре и все никак не придет в себя несмотря на то, что заклинание Оглашения довольно быстро проходит само собой… что ж, любимый Конфундус Снейпа никто не отменял – Муфалде по восстанию из Оглушенных могло вдруг резко показаться, что у нее выходной, а потому ей лучше будет уехать куда-нибудь за город, развеяться. Только ее отсутствием в стенах театра я могу объяснить то, что за это время ни один театральный работник ее так и не нашел и не поставил на уши всю улицу вызовом скорой помощи. По всей видимости, за подростками действительно подчищают.

Смыв себя в унитазы, ребята оказываются в Атриуме Министерства, и первое, что попадается им на глаза – огромная скульптура из черного камня, занимающая место разрушенного Гарри, Томом и Дамблдором золотого фонтана.

Скульптура изображает волшебника и волшебницу, сидящих на тронах, которые складываются из тысяч и тысяч нагих мужчин, женщин и детей с глупыми, уродливыми лицами – все сплющенные и изломанные под волшебниками. «Маглы, – шепчет Гермиона, когда трио воссоединяется аккурат под статуей. – На положенном им месте». В основании статуи выбиты огромные буквы: «Магия – сила».

На мой взгляд, большего о новом режиме сказать просто невозможно. Кучка Избранных, по идеям Тома, должна отдыхать на костях маглов и предателей крови, пока те, кому, вроде как, повезло больше, обязаны работать на благо Избранных, то и дело смешивая себя с содержимым общественных унитазов. И все как бы на положенном месте, да. Положенном кем? – так и хочется спросить.

Трио вливается в толпу, стараясь незаметно высмотреть Амбридж, и присоединяется к одной из очередей к двенадцати лифтам за знакомыми золотыми решетками. В ту же секунду раздается оглушительный голос:

- Кроткотт!

И вот тут становится остро понятно, что ребятам следовало бы более конкретно продумать пункт «Действовать По Обстоятельствам, Попав В Министерство» плана. И начать продумывать с долгой медитации на тему «У людей, как правило, имеется очень широкий круг социальных контактов и обязанностей». Ибо к ребятам из Атриума быстро движется Яксли, разрезая притихшую, опустившую в пол глаза толпу, будто нож – масло. И Яксли очень зол.

- Я запросил кого-то из Отдела магического хозяйства разобраться с моим кабинетом, Кроткотт, – произносит Яксли, обращаясь к Рону. – Там все еще идет дождь.

И именно Яксли, блистая на весь Атриум узорами на мантии, вышитыми золотыми нитками, сообщает трио, почему Редж так хотел попасть на работу:

- Ты понимаешь, что я на пути вниз, чтобы допросить твою жену, Кроткотт? На самом деле, я крайне удивлен, что ты не там и не держишь ее за руку, пока она ожидает. Уже списал ее со счетов, да? Возможно, мудро. Постарайся жениться на чистокровной в следующий раз.

Гермиона в ужасе пищит, в полной мере осознав, что она натворила. Яксли смотрит на нее, и она тут же отворачивается.

Посоветовав Рону сделать приоритетной задачей избавление его кабинета от водных процедур в течение часа, Яксли скрывается в ближайшем лифте, по дороге кивнув и неприятно улыбнувшись Гарри.

Трио входит в лифт – никто из иных сотрудников не решается следовать за ними, будто они прокаженные. Гарри в панике принимается настаивать на том, чтобы держаться всем вместе, однако Рон качает головой:

- Это безумие, у нас не так много времени. Вы двое найдите Амбридж, а я пойду и разберусь с кабинетом Яксли.

На четвертом уровне в лифт входит несколько волшебников, сопровождаемых стайкой бумажных самолетиков, и трио на время замолкает. Гермиона принимается шепотом надиктовывать Рону, как, на ее взгляд, он может решить проблему. В этот момент один из волшебников наклоняется к Гарри:

- Дирк Крессвелл, да? Из связей с гоблинами? Здорово, Альберт. Я уверен, теперь я получу его работу!

Таким образом, как я и говорила, скорее всего, Дирка ловят 1 сентября – либо 31 августа, и это крайнее.

На втором уровне Гермиона выталкивает Рона из лифта (благо, бестелесный голос продолжает подробно объяснять, что располагается на каждом из уровней, а Яксли, давя на Рона, громко и четко обозначил, главой какого Департамента он является).

Как только решетки лифта захлопываются, Гермиона начинает говорить Гарри, что считает, что ей лучше пойти с Роном, однако в это мгновение лифт останавливается («Уровень первый, Министр Магии и обслуживающий персонал», – объявляет женский голос в лифте), и восхитительно непродуманный план подростков рассыпается на тысячи мелких тряпочек.

Гермиона задыхается от испуга. Перед ней и Гарри стоит четверо людей, двое из которых – Пий Толстоватый и Долорес Амбридж – полностью погружены в беседу. На шее Амбридж висит медальон, однако Гарри и Гермиона не могут этого видеть – она прижимает к груди свой извечный планшет для письма.