Гарри просыпается рано утром 26 декабря. Ощущение нервозности не покидает, а потому он предлагает Гермионе передислоцироваться раньше привычного времени. Девушка с радостью его поддерживает.

- Пойдем куда-нибудь, где больше деревьев, – предлагает она. – Мне все казалось, что я слышу, как люди двигаются снаружи. Я даже подумала, что видела кого-то раз или два.

Гарри замирает и напряженно косится на Вредноскоп. Тот остается неподвижным.

- Уверена, мне показалось, – нервно добавляет Гермиона. – Снег в темноте, всякое кажется…
- Возможно, нам следует трансгрессировать под мантией-невидимкой, просто на всякий случай? – рассудительно предлагает девушка, что ребята и делают полчаса спустя.
- Где мы? – спрашивает Гарри, когда их ноги жестко касаются промерзлой земли, укрытой мертвыми листьями.
- Лес Дин, – говорит Гермиона, вытаскивая палатку из сумочки. – Однажды я была тут на кемпинге с мамой и папой.

Почти весь день ребята проводят в палатке, сбившись в кучку у баночки с голубым огнем, который Гермиона научилась колдовать еще на первом курсе, не подозревая, как он пригодится через каких-то шесть лет. Лес Дин, древний лес в графстве Глостершир, который был объявлен королевским еще во времена Вильгельма Завоевателя для проведения там регулярной охоты – очень большой, с тесно посаженными огромными деревьями, которые защищают от ветра. Тем не менее, на улице стоит крепкий рождественский мороз, и полянку ребят уже к обеду заносит свежим снегом.

После двух почти бессонных ночей все чувства Гарри напряжены до предела. Реддл кажется более реальным, чем обычно, после того, как ребята едва с ним разминулись, и это внушает плохо подавляемую тревогу. Гарри не может это сформулировать или обосновать, но все его чувства весь день упорно вопиют, что что-то идет не так, как обычно. Он насильно отправляет Гермиону спать, а сам, подтащив подушку к выходу из палатки и нацепив на себя все свитера, какие имел, заступает на молчаливое, напряженное дежурство.

Звери копошатся среди деревьев, и Гарри вслушивается в эти звуки, пытаясь различить среди них наименее безобидные. Как в далекие времена в Запретном Лесу, по которому вместе с ним в одну страшную ночь гулял Квиррелл, ему кажется, будто он слышит тот самый полузабытый шорох мантии по земле – но Гарри ворчливо одергивает сам себя: защитные чары работали месяцами, с чего бы им сейчас сломаться и выдать ребят? И все равно в сгущающейся темноте, пока он то задремывает, то резко просыпается, Гарри никак не может отогнать тревожные ощущения, будто что-то не так вокруг.

Что ж, инстинкты Гарри редко, если не сказать никогда, его подводили – не подводят они его и в эту ночь. Ибо целые сутки вокруг него и Гермионы, перво-наперво, топчется Рон: «…так что я трансгрессировал и появился на склоне холма. Там везде был снег…» – «Мы там были. Мы провели там две ночи, и во вторую ночь я все думал, что слышу, как кто-то движется и зовет в темноте!» – «Да, ну, это, должно быть, был я. Ваши защитные чары работают, в любом случае, потому что я не мог видеть и слышать вас. Хотя я был уверен, что вы рядом, так что в конце концов я забрался в свой спальный мешок и стал ждать, пока кто-то из вас появится. Я думал, вы покажетесь, когда будете паковать палатку». – «Нет, вообще-то, мы трансгрессировали под мантией-невидимкой в качестве экстренной предосторожности. И мы ушли очень рано, потому что, как Гарри сказал, мы слышали, как кто-то ходит поблизости». – «Ну, я оставался на том холме весь день. Все надеялся, вы покажетесь. Но, когда стало смеркаться, я понял, что, должно быть, разминулся с вами, поэтому я снова щелкнул Деллюминатором, появился голубой свет и прошел в меня, и я трансгрессировал и оказался здесь, в этих лесах. Я все еще не мог вас видеть, поэтому мне просто оставалось надеяться, что кто-нибудь из вас покажется в конце концов –». А до начала этой душещипательной истории Рон скажет: «Я искал вас часами, это большой лес, знаете ли».

Однако Рон – не единственный, кто бродит вокруг места стоянки ребят в эту дивную ночь. Это понятно хотя бы по тому, что у него нет мантии, которая бы шелестела, касаясь земли. Зато мантия имеется у Снейпа.

В последнем воспоминании Снейпа, которое он в мае отдаст Гарри, имеем счастье наблюдать следующую картину: Снейп стоит в своем-не-своем кабинете, когда в свой портрет вбегает Финеас Найджелус:

- Директор! Они остановились в лесу Дин! Грязнокровка –
- Не говори это слово!
- …ладно, девчонка Грейнджер обозначила место, когда открывала сумочку, и я услышал ее!
- Хорошо. Очень хорошо! – восклицает портрет Дамблдора. – Теперь, Северус, меч! Не забудьте, что его требуется взять в условиях нужды и отваги – и он не должен знать, что его дали вы! Если Волан-де-Морт прочитает разум Гарри и увидит, что вы действуете для него –
- Я знаю, – коротко говорит Снейп. Он подходит к портрету Дамблдора, тянет его в сторону и достает из ниши настоящий меч Гриффиндора.
- И вы все равно не собираетесь рассказать мне, почему так важно дать меч Поттеру? – уточняет Снейп, набрасывая дорожную мантию.
- Нет, я так не думаю, – говорит Дамблдор. – Он знает, что с ним делать. И, Северус, будьте очень осторожны, они не слишком мягко отнесутся к вашему появлению после несчастья с Джорджем Уизли –

Снейп поворачивается к двери.

- Не волнуйтесь, Дамблдор, – спокойно и равнодушно бросает он. – У меня есть план… – и профессор сэр новый директор покидает кабинет.

Святой Мерлин, какой же бред!

Гермиона называет их с Гарри местонахождение рано утром 26 декабря. По воспоминанию Снейпа выходит, что Финеас прилетает с этим сообщением тут же, и Снейп мгновенно отправляется в лес Дин с мечом наперевес. Ага. Следуя через всю школу, которая, хоть и пустует во время каникул, все равно находится в осаде Кэрроу. А потом, надо полагать, часов 20 гуляет по лесу в лютый мороз, изучая местность на предмет «нужды и отваги» и избегая столкновений с Роном, рыщущим поблизости в поисках друзей.

Я уж молчу про то, что по словам Финеаса выходит, что Финеас слышит ребят исключительно в те моменты, когда Гермиона открывает сумочку (звуконепроницаемая она, очевидно, так) – какое досадное упущение со стороны Дамблдора, подкинувшего ребятам этого шпиона! А если бы Гермиона сумочку так и не открыла?

Более того, я совершенно молчу про категорически ему несвойственную истерически-восклицательную реакцию Дамблдора (нам, видимо, предлагается думать, что Директор так давно ждал этого момента, что пришел в неконтролируемый восторг от новостей) и про совершенно неживую реакцию Снейпа, который с видом терминатора-потрошителя покидает кабинет, то и дело перебивая Дамблдора, который несет какую-то совершенную чушь.

Ладно, он Реддла Волан-де-Мортом вслух величает, прекрасно зная о Табу – может, в Хогвартсе чары посильнее Табу. Но вот эта несусветная ерунда про «он не должен знать, что его дали вы! Если Волан-де-Морт прочитает разум Гарри и увидит, что вы действуете для него –» и «будьте очень осторожны, они не слишком мягко отнесутся к вашему появлению после несчастья с Джорджем Уизли» – это выше моего разумения.

Зачем Тому вдруг рыться в разуме Гарри на предмет меча? Тем более, что он после Финала Игры-5 вовсе не стремится заглядывать в голову подростка – о чем Дамблдор сам говорит Снейпу в пакете последних воспоминаний Снейпа парой эпизодов ранее. А с ремарки про Джорджа я вообще выпала и долго не могла перестать смеяться – разумеется, Гарри возжелает прикончить Снейпа на месте исключительно из-за уха Джорджа, а вовсе не потому, что Снейп убил Дамблдора. Кроме того, выходит, единственная причина, по которой Снейпу стоит держаться подальше от Гарри, это то, что Гарри и Гермиона невероятно страшны в гневе. Очевидно, так.

Ежу понятно, что Снейп, чтобы Доиграть нормально, сейчас не должен раскрывать себя перед Гарри – это можно было даже не произносить вслух. Ну, или, произнеся, не называть причин – тем более, таких идиотских. Создается впечатление, что портрет Дамблдора так хорошо выпил в честь Рождества, что до сих пор слегка не в себе.

Сам Снейп тоже блистает. Чего стоит это благородное «Не говори это слово!» в защиту девушки, по которой он катком прокатывался все шесть лет. А чего стоит его спокойное принятие отказа Дамблдора пояснить ему за меч? Но особенно я выпала с этого: «Не волнуйтесь, Дамблдор. У меня есть план…»

Ну натуральный терминатор! Джеймс Бонд.

Мало того, что обычно Дамблдор успокаивает Снейпа, а не наоборот, так Снейп еще, оказывается, придумал какой-то план, о котором Дамблдору ничего не известно – мол, вы уже свое Отыграли, отдохните, взрослые сами разберутся, дедушка. И какой у него план? Он положит меч в озеро посреди леса и приведет Гарри туда своим Патронусом – откуда он знал, что в этом лесу есть озеро? тоже на кемпинг когда-то туда ходил? Ой, улет, я не могу.

На мой взгляд, данное воспоминание – сфабрикованная бутафория и не более того. Просто чтобы у Гарри сложилась единая картинка после его просмотра. И начинать копать в поисках аргументов следует как раз с провала ажно в 20 часов.

Ибо такое расхождение во времени может возникнуть только по трем причинам: либо Финеас сильно не сразу сообщил Снейпу, где ребята, либо Снейп за каким-то гиппогрифом и впрямь 20 часов гулял, либо его воспоминание подделано. Посмотрим.

Первый вариант я отметаю сразу – зачем Финеасу так долго ждать и тянуть с передачей сообщения, если он знает, как важно Снейпу и Дамблдору знать, где находятся ребята? А вдруг бы они покинули место? Нет, подобные игры со временем в Игре не хороши.

Второй вариант не притягивается за уши ни при каком желании. Положим, Снейпа задержали в замке, когда он покинул кабинет, положим, он потратил время, пряча меч в подходящем озере и при этом скрываясь от Рона – скажем, забыл, что умеет летать и перевоплощаться, а потому заметал каждый свой след на свежевыпавшем снегу. Но все это не 20 часов занимает ведь!

Получается, верен вариант номер три – воспоминание врет.

В эту версию логично и аккуратно укладываются все странные реплики его участников (только Финеас в нем ведет себя так, как ведет себя всегда) и их не менее странное поведение («Хорошо, – спокойно говорит Дамблдор. – Очень хорошо!» – тут же истерично вопит он). Но для чего Снейпу скрывать истинное воспоминание?

Видимо, в нем слишком много намешано от Игры такого, чего Гарри знать не следует (по крайней мере, в минуту просмотра). А знать ему следует лишь то, что это Снейп с ведома Дамблдора подбрасывает Гарри меч. Благородный Снейп, не переносящий слова «грязнокровка» с тех самых пор, как употребил его по отношению к Лили (и на собраниях Пожирателей, где уровень употребления этого слова однозначно зашкаливает, видимо, покрывающийся сыпью), заступающийся за Гермиону, надежный Снейп мгновенного реагирования, все знающий, все понимающий, все придумавший сам и робко сносящий отказы коварного манипулятора Дамблдора рассказать ему правду, столько натерпевшийся от него… ну, понятное дело, как же не повыпендриваться перед Гарри – уверена, пока он создавал этот образ в воспоминании, он нехило так расслабился и отвлекся от военных будней. Ну и пусть, мне не жалко, я тоже посмеялась.

Однако вопрос заключается в том, каково же настоящее воспоминание?

Я думаю, пришло время для моих любимых зарисовок углем на салфетке.

Итак, раннее утро 26 декабря. Дамблдор сладко дремлет на своем портрете. Снейп отсутствует в кабинете, но из-за двери в личные директорские покои доносится похрапывание. В свой портрет вбегает Финеас.

- Директор!

Дамблдор, дернувшись, просыпается.

- Что случилось?

Финеас недовольно поджимает губы, ибо звал не того директора, но с Дамблдором, ставшим портретом, спорить опасно, поэтому он нехотя признает, что знает, что Гарри и Гермиона остановились в лесу Дин.

- О, это потрясающая новость, – сияет Дамблдор. – Не думаю, что они сменят место в ближайшие сутки, но на всякий случай, Финеас, будьте добры, вернитесь на свой портрет, чтобы их послушать. Когда Северус проснется, я обязательно сообщу ему, какую чудесную работу вы проделали, а пока пусть отдохнет.

Несколько часов спустя Снейп появляется в кабинете в пижамке со змейками, и они с Дамблдором принимаются за праздничный утренний кофе, лишь под конец которого Директор упоминает о сообщении Финеаса.

- …я отправил Финеаса обратно на второй портрет на случай, если они сменят локацию, впрочем, я не думаю, что это произойдет раньше утра. До полуночи у нас с вами еще есть время тщательно исследовать местность.

Снейп, с сомнением:

- Может, начать на несколько часов раньше или, напротив, позже, Дамблдор? Будет же глубокая ночь.

Дамблдор, мягко:

- Это им так покажется, мальчик мой.

Снейп, опустошив чашку с кофе, неспешно подходит к столику с многочисленными серебряными приборчиками, с помощью Дамблдора нажимает нужные рычажки на нужных инструментах, и посреди кабинета вырастает интерактивная карта леса Дин.

- Так, что тут у нас на местности способно вызвать неконтролируемый приступ мужества и отваги у одного конкретного бездарного, ленивого, заносчивого, высокомерного --, – тихо бормочет Снейп, разглядывая карту.
- Северус, – укоризненно произносит Дамблдор.
- …гриффиндорца? – немедленно заканчивает Снейп.

Он щурится, вглядываясь в самую кромку карты.

- Имеется колония диких свиней, – Снейп плотоядно ухмыляется. – Как насчет заставить Поттера сражаться с голодным хрюкающим стадом, Дамблдор? Или с заспанными лесничими, решившими, что мальчишка возжелал окорока к праздничному столу?
- Пожалейте несчастных маглов, – улыбается Дамблдор. – Им в этом году и без того худо приходится.
- Ах, ну да, я забыл, – Снейп ехидно кривит губы. – У нас же эпическая сага, все должно быть максимально эффектно…

Снейп задумчиво вглядывается в карту, и его взгляд в конце концов останавливается на небольшом озере. Его плотоядная усмешка приобретает более глубокий оттенок плотоядности.

- Вам знакома история Экскалибура, Дамблдор?
- Разумеется, – кивает Директор.
- Что ж… конечно, руки Владычицы озера в моем распоряжении нет, но в остальном…
- Вы собираетесь оставить меч в озере? – брови Дамблдора приподнимаются.
- А почему нет? Вы же рассказывали, что его нужно добыть в нужде, проявив храбрость и все такое. И сами организовывали нечто подобное, между прочим.
- Да, но мальчик добывал меч из Шляпы в тот раз, – с небольшой укоризной возражает Директор.

Снейп веселится:

- Находясь одном помещении с кровожадным Василиском, я вас умоляю, Дамблдор. Исходя из ваших же рассказов после той ночи, мягкостью вы и сами не отличились.

Дамблдор невинно моргает.

- В конце концов, – говорит он, – можно засчитать за отвагу и то, что он выйдет за пределы действия защитных заклинаний посреди ночи.
- Э, нет, Дамблдор, – упрямится Снейп. – Это будет слишком легко. А немного льда для горячей головы не повредит.
- Что ж, как скажете, мальчик мой, в конце концов, вы – директор, – сдается Дамблдор под передергивания Снейпа. – Только уж проконтролируйте, будьте любезны. И учтите, что на глаза ему вам попадаться не следует. Надеюсь, я не должен объяснять, почему. Полагаю, лучшим будет использовать ваш замечательный Патронус –
- Чего?!
- …чтобы он привел мальчика к месту.
- Но… Дамблдор! Я не буду показывать ему свой Патронус! – обижается Снейп.
- У вас есть другие варианты? – хладнокровно парирует Директор. – Мальчик мнительный. В это время – особенно. Он доверится только чему-то, в чем почувствует родственную душу.
- Какую душу?! – вспыхивает Снейп.

Дамблдор прячет улыбку в длинной серебряной бороде.

- А если Патронус увидит не он, а Грейнджер? – шипит Снейп, переведя дыхание. – Он ее не убедит!
- Ничего стращного, она не станет принимать решение без Гарри, мальчик увидит его в любом случае.

Что-то во взгляде Дамблдора подсказывает Снейпу, что спорить бесполезно, а потому он замолкает и дуется до глубокого вечера, уже отчаянно жалея, что вообще ввязался во всю эту операцию и придумал ход с озером.

Ну, а чего он хотел? Уступив в одном, Дамблдор никогда не уступит в другом – тем более, что он до сих пор не отказался от идеи замирить Гарри со Снейпом, для чего отлично сгодится открывание последним самого сокровенного персонально для Гарри – его Патронуса. И пусть Гарри после этого нужно будет сигануть в ледяное озеро по задумке обладателя чистого и прекрасного Патронуса (о, Дамблдор, конечно, сказал, что меч должно быть трудно достать, но исполнение задачи – целиком в стиле Снейпа, который решил таким образом, очевидно, расквитаться с Гарри за все годы знакомства) – суть дела это не сильно меняет. Тем более, что потом все можно будет свалить на Дамблдора – дескать, его приказом было обставить все «в нужде и отваге».

Но почему это «в нужде и отваге» столь принципиально важно? Почему было просто не положить меч, скажем, в середине озера на лед?

Я полагаю, как раз потому, что Дамблдор и Снейп благодаря Финеасу прекрасно знают, что где-то поблизости от Гарри и Гермионы бродит Рон. Рон, который в темноте (все вернее, чем среди белизны заснеженного дня) увидит Патронуса и Гарри и побежит следом («…мне просто оставалось надеяться, что кто-нибудь из вас покажется в конце концов – и Гарри показался. Ну, я сначала увидел лань, вообще-то», – станет рассказывать Рон, вернувшись в палатку; а одно из воспоминаний Снейпа четко покажет Гарри, как он наколдовывает Патронуса – лань в кабинете Дамблдора – в очередной раз сложив все детали в стройную картинку в голове Гарри). Рон, которого дико злая и задетая Гермиона примет обратно не в последнюю очередь потому, что он спасет Гарри из того озера.

Я думаю, ситуация была спланировала Игроками высшего эшелона не в последнюю очередь для облегчения Рону задачи возвращения в команду. Ибо как-то уж слишком вовремя Снейп появляется со своим Патронусом рядом с ребятами – как раз в тот момент, когда Рон, наконец переместившийся в лес Дин, оказывается в зоне видимости Патронуса.

- Ну что, я пошел? – глубоким вечером порывается все более трясущийся от перспективы увидеть Гарри впервые за долгие месяцы Снейп, ибо это весьма волнительно.
- Минуту, мальчик мой, дождемся, пока в лесу окажется мистер Уизли, – спокойно отвечает Дамблдор.
- И как мы об этом узнаем? – ехидно шипит Снейп.

Дамблдор молча кивает на один из серебряных приборчиков.

- А как мы узнаем, что он в нужном месте леса? – не унимается взволнованный Снейп.

Дамблдор молча кивает на другой серебряный приборчик.

- Терпение, мальчик мой, всему свое время.
- Должен я еще участвовать в этих идиотских разборках малолетних сопляков, – скрипит зубами Снейп на весь замок. – А если он не успеет? А если не увидит Патронус?
- Не волнуйтесь, Северус –
- Я не волнуюсь!
- …все случится так, как надо. Имейте терпение и не показывайте себя до самого крайнего момента. Хотя я уверен, таковой не представится.
- Ну, конечно, не представится, – в злости бросает Снейп. – Видели бы Вы, сколько раз он «не представлялся» на моих уроках! Уизли бездарен, как –
- Я уверен, он справится, – непререкаемо дружелюбным тоном выводит Дамблдор, и Снейп прикусывает язык.

Итак, лишь дождавшись, пока Рон прибудет в лес Дин и подберется поближе к месту стоянки ребят, Снейп, спрятав меч под мантию и, возможно, себя под чарами, покидает кабинет и замок, кладет меч под лед озера неподалеку от палатки ребят и Рона, занимает удобную позицию и вызывает Патронуса – так, чтобы его точно увидел Рон.

Ибо, в отличие от Тома, чей принцип, очевидно, гласит: «Разделяй и властвуй», – Дамблдор придерживается принципа «Соединяй и царствуй», который на моей памяти еще никогда его не подводил.