Игра-7
Глава 58
Северуса Снейпа смещают с должности
Том стоит на выступе скалы над утесом, и вокруг него бушует море, а в сердце вспыхивает триумф: «Они поймали мальчишку».

Гарри возвращает в реальность громкий хлопок – Полумна оглушает Алекто, и та падает лицом вниз на пол. Шкафы с книгами в гостиной содрогаются. Звуки оказываются настолько громкими, что будят когтевранцев – Гарри едва успевает забраться обратно под мантию. Полумна с интересом изучает эффект заклинания в своем исполнении («Никогда не оглушала никого, за исключением уроков ОД. Это было громче, чем я думала», – да уж, для того, чтобы сражаться с Томом и Пожирателями, подготовка некоторых детишек прямо подходит по всем пунктам), когда студенты высыпают в общую гостиную.

Удивленные и испуганные, они обступают бесчувственную Алекто, словно окружают опасного зверя. Один первокурсник пинает ее ногой.

- Я думаю, она мертва! – восторженно заключает он.

Одиннадцатилетний ребенок с восторгом рассуждает о смерти человека. Вот что сделал Том.

- О, посмотри, – счастливо шепчет Полумна. – Им приятно!
- Да… здорово…

Гарри закрывает глаза и позволяет себе погрузиться в мысли Тома. Он двигается по туннелю к первой пещере, решив сначала проверить сохранность медальона.

Некоторые люди ничему не учатся. Выбери Том примчаться в замок немедленно – и у Гарри, возможно, не осталось бы ни единого шанса. Однако Том с ювелирной точностью следует плану Дамблдора и отправляется за медальоном, переживая о себе, самом любимом и драгоценном, оставляя Гарри тупицам Кэрроу, намереваясь набраться большего количества аргументов для последней тронной речи…

Что ж, если всю жизнь окружать себя людьми подавляющего своей грандиозностью ума (а как иначе? разве он позволит кому-то быть умнее его? разве его ущербное эго такое вынесет?), рано или поздно станешь во всем походить на них. Жаль. При его-то изначальных данных, из Тома действительно могло бы выйти что-нибудь блестящее. Нет, разумеется, дерьмо тоже блестит – но я про другое блестящее…

В дверь гостиной резко стучат.

- Куда уходят исчезнувшие предметы? – интересуется дверной молоток.
- Откуда мне знать? – раздается голос Амикуса. Студенты в гостиной застывают. – Отвали! Алекто? Алекто? Ты там? Ты его поймала? Открой дверь!

Амикус колотит кулаком в дверь.

- Алекто! Если он придет, а у нас нет Поттера – ты хочешь закончить так же, как Малфои? Ответь мне!

Амикус яростно трясет дверь. Когтевранцы спешат к лестницам в спальню.

- Могу я спросить вас, что вы делаете, профессор Кэрроу? – раздается другой голос, и Гарри, уже собравшийся открыть дверь и оглушить Пожирателя, замирает на месте.

Это Макгонагалл, которая, разумеется, после сообщения Флитвика о том, что Кэрроу рвутся в башню Когтеврана ранее вечером, рано ложиться спать вовсе не собиралась.

- Пытаюсь – открыть – эту чертову – дверь! – орет Амикус.

Помню, когда я училась в начальных классах, парочке выдающихся тупиц никак не удавалось решать задачки. Они вопили и швырялись учебниками – от бессильного идиотизма.

- Идите позовите Флитвика! Пусть он откроет ее, сейчас!

Однако Макгонагалл, не подозревая, что тем самым затягивает время и усложняет Гарри задачу, принимается делать то, за что я ее очень люблю – усложнять жизнь Кэрроу. Иначе говоря, Прикалываться. Именно так. С большой буквы.

- Но разве там не ваша сестра? Разве профессор Флитвик не впустил ее ранее этим вечером по вашему срочному запросу? Возможно, она могла бы открыть вам дверь? Тогда бы вам не пришлось будить половину замка.

- Она не отвечает, ты, старая карга! – ожидаемо заводится Амикус, который изящно реагировать не умеет по определению. – Ты ее открой! Давай! Делай сейчас же!
- Разумеется, если вы так желаете, – ужасно ледяным тоном, от которого даже у Гарри по старой привычке подкашиваются коленки, говорит профессор Макгонагалл, видимо, в очередной раз постигая подлинный и глубинный смысл слова «терпеть».
- Куда уходят исчезнувшие предметы? – вновь интересуется орел.
- В никуда, то есть во все, – отвечает Макгонагалл.
- Хорошо сказано, – отвечает орел, и дверь отворяется.

Оставшиеся когтевранцы исчезают на лестнице к спальням. Амикус вваливается в гостиную, обнаруживает Алекто без движения на полу и воет от страха и ярости.

Макгонагалл следует за ним и наклоняется к Алекто, чтобы оценить ее состояние.

Тем временем Амикус устраивает настоящую истерику, причитая, что сделает с ним Том, когда узнает, что Гарри не пойман, а Алекто мертва (сопроводив истерику угрозами пытать всех когтевранцев до тех пор, пока они не признаются, кто из них убил ее сестру).

- Она всего лишь оглушена, – в нетерпении бросает Макгонагалл. – С ней все будет в полном порядке. – «К сожалению».
- Нет, черт побери, не будет! – вопит Амикус. – Не после того, как за нее возьмется Темный Лорд! Она взяла и послала за ним, я чувствовал, как горит моя Метка, и теперь он думает, что у нас есть Поттер!

Рокировка. Макгонагалл замирает.

- «Есть Поттер»? – резко переспрашивает она. – В смысле «есть Поттер»?
- Он сказал нам, что Поттер может попытаться проникнуть в башню Когтеврана, и посылать за ним, если мы его поймаем!
- Зачем Гарри Поттеру пытаться проникнуть в башню Когтеврана? Поттер принадлежит моему факультету!

За злостью и недоверием в сардоническом тоне профессора Макгонагалл слышится гордость. Гарри не может сдержать растроганную улыбку.

- Нам было сказано, что он может сюда прийти! – говорит Амикус. – Я не знаю, зачем, понятно?

Макгонагалл выпрямляется и внимательно оглядывает гостиную. Дважды ее взгляд скользит по тому месту, где стоят Гарри и Полумна.

Тем временем Амикус покоряет очередную вершину гениальности, придумав списать все на когтевранцев – будто бы они устроили засаду Алекто и заставили ее коснуться Метки на руке.

- …он может наказать их, – коварно рассуждает Кэрроу. – Немного больше детей, немного меньше, какая разница?

Макгонагалл бледнеет от отвращения.

- Лишь разница между правдой и ложью, смелостью и трусостью, – произносит она, – разница, в общем, которая, кажется, недоступна вам и вашей сестре. Но позвольте мне кое-что прояснить. Вы не будете выдавать свои многочисленные глупости за действия студентов Хогвартса. Я этого не позволю.

Рокировка.

Вынужденная целый год терпеть Кэрроу по понятным соображениям (каков смысл лезть на рожон и пытаться убрать двоих идиотов из школы, куда Том может поставить новых или – хуже того – разозлиться? и какова тогда будет польза школе от подобного бунтарства? право же, иногда следует молча сидеть в углу и ждать удобного момента, подобно хитрым слизеринцам; тем более, Кэрроу плохи, но не настолько критично – они беспробудно тупы), Макгонагалл, услышав, что Гарри может быть здесь, а также, скорее всего, догадавшись, что Гарри уже здесь, понимает, что долгожданный удобный момент настал. Больше нет смысла ни терпеть, ни прикусывать язык, ни держать себя в руках – если Гарри здесь, и Том летит сюда, это может значить только одно (пусть пока еще ей страшно это признавать) – Финал.

- Прошу прощения?

Амикус приближается оскорбительно близко к Даме. Однако Дама не двигается с места и взирает на него сверху вниз так, словно обнаружила что-то особенно омерзительное на сиденьи от унитаза.

- Вопрос не в том, что вы разрешите, Минерва Макгонагалл. Ваше время кончено. Мы здесь теперь главные, и вы прикроете меня или заплатите за это.

И он плюет ей в лицо.

Весьма самоубийственным образом.

- Ты не должен был этого делать, – говорит Гарри, рывком сбрасывая с себя мантию-невидимку; Амикус круто разворачивается, но Гарри оказывается быстрее: – Круцио!

Кэрроу подбрасывает в воздух. Извиваясь и визжа, будто свинья, которую разделывают живьем, он отлетает в шкаф, разбивает стекла и падает на пол без чувств. Возможно, за секунду до того, как сделать это, он успел сообразить, что наказание Тома в сравнении с этим может считаться щекоткой.

- Да, знаете, я понимаю, что имела ввиду Беллатриса, – говорит Гарри, ни к кому особенно не обращаясь, – ты действительно должен хотеть этого.

Кровь стучит в висках, и зверь внутри ревет, требуя мести. Однако он начинает скулить и забивается обратно в тень, едва Макгонагалл, перестав заикаться («Поттер – вы здесь! Что –? Как –?»), но все еще хватаясь за сердце, произносит самым характерным из своих тонов:

- Поттер, это было глупо!
- Он плюнул на вас! – возмущается Гарри.
- Поттер, я – это было очень – галантно с вашей стороны – но разве вы не понимаете –?
- Понимаю, – уверяет ее Гарри, каким-то образом обретая уверенность через отражение ее паники. – Профессор Макгонагалл, Волан-де-Морт на пути сюда.
- О, а нам теперь можно произносить его имя? – наконец заинтересовывается происходящим Полумна, появляясь из-под мантии.

Макгонагалл падает в ближайшее кресло, схватившись за отвороты халата у самой шеи. Гарри, мальчик добрый, но убийственно наивный, думает, что подобный эффект оказало на профессора появление второго беглеца от закона. Может, частично оно и так – в конце концов, Макгонагалл наверняка было известно, что Полумна содержалась в плену – она переживала за девочку. Однако еще больше – вплоть до практически обморока – она переживает от подтверждения своих страхов: Том направляется в замок; без разницы, как его называть, он в любом случае попытается всех убить.

Отдаленной частью своего сознания Гарри видит, что Том уже почти подплыл к маленькому островку в середине черного озера, наполненного инферналами.

- Вы должны бежать, – шепчет Макгонагалл, точнее говоря, та ее часть, которая всю дорогу, с самой первой Игры, была не Игроком, а любящей Гарри женщиной. – Сейчас же, Поттер, так быстро, как только можете!

Ох, вот незадача, а ведь Гарри вернулся в замок, чтобы встретиться со старыми друзьями за чашечкой сливочного пива, посетить парочку последних уроков семестра… В самом деле, дамам нужно несколько лишних минут, чтобы взять себя в руки и перестать думать эмоциями. Пока Макгонагалл въезжает в тему происходящего, Том доезжает до чаши с зеленой водичкой. В подобных условиях единственное, на что остается надеяться Дамблдору, Снейпу и всей их Игре – что Гарри окажется несколько быстрее и сообразительнее эмоциональных дам, контролировать поведение которых невозможно при всем желании.

Однако у Гарри свои особенности. В частности, подобно Сириусу, он далеко не сразу может нормально сформулировать, что происходит, и донести до собеседника, чего он от него хочет. А потому Макгонагалл ко всему прочему приходится вначале еще и выслушать то, что для человека со стороны звучит, как полный бред:

- Профессор, вы знаете, где диадема Когтевран?
- Д-диадема Когтевран? Конечно, нет – разве ее не утратили века назад? Поттер, это сумасшествие, полное сумасшествие, что вы проникли в замок –
- Мне пришлось. Профессор, здесь кое-что спрятано, что мне нужно найти, и это может быть диадемой – если бы я только мог поговорить с профессором Флитвиком –

Согласитесь, с точки зрения Макгонагалл иначе, чем сумасшедший, Гарри выглядеть не может. Забрался в школу, чтобы поискать вещь, утерянную веками назад – неужели у парня все это время все было настолько плохо, что он в отчаянии бросился искать то, что может хоть как-то прояснить мозги?

Однако прежде, чем Гарри успевает произнести что-либо еще, Амикус шевелится.

Макгонагалл встает на ноги и, не позволив своей крошке и дальше понижать уровень нравственности души, самостоятельно направляет палочку на Пожирателя и произносит: «Империо».

Амикус покорно поднимается, берет палочку сестры и передает ее вместе со своей Макгонагалл, после чего ложится на пол рядом с Алекто. Макгонагалл взмахивает палочкой, и оба Кэрроу оказываются связанными прочной серебряной веревкой.

- Поттер, – вновь поворачивается к парню Макгонагалл, сохраняя абсолютное безразличие насчет судеб Кэрроу, – если Тот-Кого-Нельзя-Называть и в самом деле знает, что вы здесь –

Гнев Тома, прошедший сквозь Гарри, подобен физической боли. Том заглядывает в чашу, чье зелье стало прозрачным, и разрывается от ярости и страха, видя, что на ее дне нет медальона (ах, как бы красиво, эффектно и по-блэковски вышло, если бы Дамблдор, ко всему, еще и оставил бы в чаше пустышку, бгыг).

Очень любопытно, между прочим, как зелье в принципе вновь оказалось в чаше – ведь Дамблдор ее опустошил. Получается, либо чаша самопополняемая, либо кто-то наполнил ее зельем по приказу Директора, чтобы продлить Тому все прелести нахождения в пещере.

Бездоказательно, разумеется, однако очень уж хорошо выходит: Аб в контакте со штатным зельеваром и Дамблдора, и Тома Снейпом; и Абу, и Снейпу не нужно объяснять тонкости Игр с крестражами, ибо все уже разъяснено, а что не разъяснено, то молчаливо подразумевается, и Аб со Снейпом это понимают. Снейп мог бы передать Абу нужное зелье, а Аб мог бы отправить в пещеру… Добби, которого защитит магия эльфов. Ведь Аб говорил, что ему нравился эльф, и звучало это так, словно он давно имел с ним дело – но нигде, кроме истории со спасением команды Гарри из поместья Малфоев, они вроде как не пересекались – или?.. Впрочем, не принципиально.

Гарри хватается за плечо Полумны, чтобы не упасть.

- Поттер, вы в порядке?
- Время уходит, Волан-де-Морт приближается, – говорит Гарри и наконец догадывается произнести волшебные слова: – Профессор, я действую по приказам Дамблдора, я должен найти то, что он хотел, чтобы я нашел! Но мы должны вывести студентов, пока я ищу в замке – Волан-де-Морт хочет меня, но ему все равно, если придется убить кого-то еще, особенно теперь --, – «…когда он знает, что я уничтожаю его крестражи».

То, что слова волшебные, своей реакцией подтверждает и сама Макгонагалл, из всего сообщения Гарри первым делом выцепившая:

- Вы действуете по приказам Дамблдора?

Что ж, для нее, застывшей со снизошедшим изумлением на лице, это резко меняет дело. Последнее, о чем напоминал Дамблдор своей команде – Гарри. Пусть они просто позволят парню делать свою работу. Это – ее приказ от Директора. Дамблдор хотел, чтобы ее – и всех остальных – работа заключалась в помощи Гарри, пока подросток делает свою работу, назначенную ему Директором. А раз так, следует отбросить в сторону собственные совершенно естественные материнские стремления защитить, прогнать, спрятать, а вместо этого помочь бороться. Ибо где Дамблдор, там Игра.

Макгонагалл выпрямляется в полный рост. Спустя много долгих месяцев сиротства без Игры она вдруг видит перед собой совершенно четкую дорогу. Она берет себя в руки, ибо знает: это – последний рывок. Чем бы он ни закончился.

- Мы должны обезопасить школу от Того-Кого-Нельзя-Называть, пока вы ищете этот – этот предмет, – «Нет-нет, я не скажу, ничего не понимаю, совершенно ничего. Некий – неизвестный мне – предмет, обладающий некими – мне неведомыми – свойствами, который вы ищете для неких – неясных мне – целей».
- Это возможно?
- Я так думаю, – сухо произносит профессор Макгонагалл, вернувшись к своему обычному тону, – мы, преподаватели, вполне хороши в магии, знаете ли, – добавляет она, при этом вид у нее становится таким важным, каким только может быть, когда на вас надет старый халат в шотландскую клеточку. – Я уверена, мы сможем сдержать его на время, если все приложим к этому усилия. Разумеется, нужно будет что-то сделать с профессором Снейпом --, – профессором? иногда истинно английская вежливость меня поражает. Она же считает его подлым предателем – и все равно величает профессором, даже когда его нет рядом…
- Позвольте мне --, – брякает Гарри, однако Макгонагалл не слушает, продолжив рассуждать об эвакуации студентов («О да, я тебе позволю… Нет уж, это будет моя месть»).

Гарри быстро рассказывает ей о тайном ходе в «Кабанью Голову».

- Поттер, мы говорим о сотнях студентов --, – возражает Макгонагалл.

Сам факт наличия неохраняемого выхода из замка ее, похоже, совершенно не удивляет, что позволяет мне думать, что она о нем не просто знала, но и активно им пользовалась. Впрочем, если Дамблдор с его помощью то и дело покидал замок и возвращался обратно, ничего поразительного в ее реакции нет.

Согласившись с Гарри, что Реддл и Пожиратели, концентрируясь на замке, вряд ли станут обращать внимание на трансгрессирующих из паба в Хогсмиде, Макгонагалл переходит к действиям. Для начала наколдованная ею серебряная сеть подвешивает бесчувственных Кэрроу под потолком. Затем Макгонагалл, посоветовав ребятам надеть мантию, приказывает следовать за ней – нужно поставить в известность о происходящем иных глав факультетов.

Она колдует троих Патронусов-кошек, и те разбегаются по коридорам один за другим. Вероятнее всего, Макгонагалл направляется в учительскую, чтобы переговорить там с деканами в более спокойной и приватной обстановке, однако на третьем этаже ей приходится срочно изменить план. Ибо был путь Гарри прям, понятен и прост с момента первой истерики Тома за вечер – но ровно до того момента, как он в очередной раз спотыкается о Снейпа.

Что ж, совершенно ясно, что Снейп, закончив все приготовления к приему и Избранного, и Его Темнейшества, возвращается в свой-не-свой директорский кабинет и, попивая валерианку, принимается ждать, пока Гарри дойдет.

Если он в контакте с Абом, уверена, Аб мгновенно дает ему понять (а не ему, так Ариана – Дамблдору), что трио уже направляется в Выручай-Комнату. А далее Снейп понимает, где Гарри, когда Алекто вызывает Реддла – если у Амикуса жгла Метка, то она жгла и у Снейпа.

Я думаю, примерно этот момент – время, когда Снейп, пытаясь успокоиться, кушает сразу два тортика и поднимается на ноги, чтобы идти вершить великие дела. Даже представляю, каково им с Дамблдором в эту минуту. Тяжелейшее ожидание, мучительное бездействие подошли к концу. Но вот теперь, когда каждый его шаг приближает Финал, когда от каждого его вдоха и выдоха зависит исход битвы, когда нервы звенят от напряжения – не сложнее ли сделать это шаг, взять это дыхание теперь, чем получасом ранее, когда все еще только ожидалось?..

Я думаю, Снейп чувствует себя, как во сне. Я думаю, он не ощущает, что все это происходит с ним – масштаб ежесекундно обрушивающейся реальности таков, что мозг просто отказывается его воспринимать. Я думаю, Снейп, органически сочетающий в своем злобном образе и трагические вещи, и смешные, мог бы бросить Дамблдору напоследок что-нибудь вроде:

- Я не допущу, чтобы какая-то ходячая рептилия безнаказанно рушила мой замок. Если кто-нибудь и разнесет здесь все к Мерлину, это буду я.
- Разумеется, мальчик мой, – мог бы мягко улыбаться Дамблдор, салютуя Снейпу стаканчиком с валерианкой.

Каждое мгновение в эти короткие минуты особенное – не может быть иным. На лице Дамблдора, возможно, мелькает странно-уязвимое выражение. Снейп, вероятно, отводит глаза, едва заметно дрожащей рукой решительно сует в рот последний кусочек тортика и широким шагом направляется к двери.

Не оборачиваться – главное в этом деле. Не встречаться взглядом с Директором, который наверняка смотрит ему вслед так же, как делал это чуть меньше трех лет назад, когда Снейп покидал больничное крыло, направляясь к нововозрожденному Реддлу. Они оба знают, что Снейп может не вернуться. Но ничего не говорят друг другу. Слова им не нужны. По крайней мере, так я это вижу.

У подножия винтовой лестницы Снейп задерживается, чтобы сменить пароль. Это необходимо, если они с Дамблдором хотят, чтобы Гарри оказался в кабинете. Дамблдор ли ему подсказал, Снейп ли догадался сам – так или иначе, в качестве пароля выбирается единственное слово из всех возможных: «Дамблдор». Человек, которого любят одинаково преданно и Гарри, и Снейп. Человек, который сделал все это. Иных вариантов быть просто не может – вышло бы так нелогично и глупо…

Я забавляюсь, представляя, как Снейп беседует с горгульей, убеждая ее сменить пароль и не покидать свой пост ни в коем случае – но эта забава, скорее, отсрочка неизбежного; равно как и беседа Снейпа с каменной статуей. Последнее мелкое дело, последняя гаечка в идеально слаженном механизме. А потом Снейп направляется на третий этаж.

Важно понимать, что его единственная задача на данный момент – как можно эпичнее покинуть замок, чтобы дать его защитникам возможность спокойно подготовиться к обороне. Ему нужен удобный повод смыться, чтобы затем честно отчитаться Тому, что, мол, Лорд, я боролся до последнего, но их было больше, а потому я решил по-слизерински отступить, дабы затем напасть вновь – с более выгодных позиций.

Ничем иным его действия не объясняются – Дамблдор и Снейп наверняка легко просчитали, что именно Макгонагалл будет вертеться неподалеку от башни Когтевран, именно с нею Гарри выйдет на контакт и далее заспешит на встречу с другими деканами. Все это очень предсказуемо.

Если бы Снейп действительно хотел перехватить Гарри до начала каких-либо боевых действий, он попытался бы это сделать до того, как Гарри попал в башню – или хотя бы до того, как Патронусы Макгонагалл побежали за тремя деканами. Он обнаруживает себя слишком поздно – деканы уже спешат к учительской или любому иному месту сбора, которое назвала Макгонагалл в сообщении. Он хочет именно этого – провокации.

Я долгое время думала, что дуэль Макгонагалл со Снейпом, упорно пытавшимся добиться от нее аудиенции с Гарри, помешала ему вовремя дать Гарри знать, что он должен делать дальше, согласно Плану. Мне казалось, что действия Макгонагалл фактически привели к десяткам смертей, что она изменила Финал, каким он изначально задумывался, и все испортила.

Однако это вовсе не так.
Макгонагалл ведет себя именно так, как рассчитали Директор и Снейп, ни на шаг не отступив от Плана. Дамблдору не нужно, чтобы Снейп получил возможность донести до Гарри важную информацию сейчас. Гарри просто не готов пока ее воспринимать. Смысла перехватывать подростка в этот момент нет никакого.

А потому Снейп не торопится, ждет Патронусов, понимает, что Гарри и Макгонагалл спускаются с башни, дожидается их двумя этажами ниже и некоторое время неслышной тенькой следует за ними, аж пока сначала Гарри, а затем и Макгонагалл не улавливают звуки чьих-то шагов в темноте (надо полагать, потому что им позволяют их уловить).

- Кто здесь? – Макгонагалл резко останавливается.
- Это я, – раздается негромкий голос, и из-за доспехов рыцаря (как драматично) выступает Снейп.

В Гарри волной поднимается ненависть. И парень, понятное дело, немедленно находит в нелюбимой физиономии, черты которой уже подзабылись, новые доказательства совершеннейшей безнравственности бывшего преподавателя, который продолжает заниматься спасением человечества в целом и одного злого мальчика в частности. Мне же любопытнее отметить не очередное пересечение черты стадии настоящетрагической драмы в отношениях обоих упрямцев, а более простые и человеческие вещи: Снейп полностью одет; его палочка готова к атаке, а глаза сохраняют мертвое, холодное выражение.

- Где Кэрроу? – тихо спрашивает Снейп у Макгонагалл («Вы в безопасности? А они, надеюсь, нет?»).
- Там, где вы сказали им быть, я полагаю, Северус, – отвечает Макгонагалл («Хотя я совершенно не понимаю, к чему этот вопрос, но за кого вы меня принимаете? Разумеется, мы – в безопасности»).

Снейп делает шаг вперед. Его черные глаза оглядывают пространство рядом с Макгонагалл так, словно он знает, что она не одна. Разумеется, так оно и есть. Сложно, знаете ли, не понять, что Гарри здесь, когда Гарри громко думает что-то наподобие: «Скотина! Ехидна! Мерзавец! Подонок! Ненавижу твои сальные волосы и вообще тебя всего, гад!» Подросток достает палочку.

- Я был под впечатлением, – произносит Снейп, – что Алекто задержала нарушителя, – «Вот что за тяжкая судьбинушка двойного агента, а? Работаешь в поте лица, а потом слушаешь, как о тебя всякая мелочь всякую гадость думает! Баллы с Гриффиндора снять что ли?..»
- Правда? – интересуется Макгонагалл. – И что заставило вас так думать? – «Врешь – не возьмешь! Только дай мне повод!»

Снейп слегка дергает левой рукой («А что, не понятно? Могла бы и пошевелить мозгами, госпожа соратничек. Разъясняю: все уже в курсе»).

- О, ну естественно, – говорит Макгонагалл. –  Вы, Пожиратели Смерти, обладаете собственными средствами коммуникации, я забыла.

Снейп притворяется, что не слышит ее («И Шляпа еще собиралась отправить вас в Когтевран? Возьмите себя в руки, женщина, если планируете заниматься командованием обороны»). Его глаза все еще всматриваются в пустоту рядом с ней, и он продолжает приближаться, словно, думается Гарри, не вполне замечает, что делает («Будь прокляты все мантии-невидимки вместе взятые, а одна из них – в особенности! Надеюсь, ты, Поттер, сообразишь убраться с дороги, когда мы начнем палить, и не вмешиваться. И хватит громко думать про меня нехорошее, чертов идиот!»).

Разумеется, все он замечает. Но нарушение дистанции – прямое давление на Макгонагалл, которая уже начинает нервничать. Что, собственно, и необходимо Снейпу для провокации. Поэтому он усугубляет ситуацию серией неудобных вопросов:

- Я не знал, что сегодня ваша ночь для патрулирования коридоров, Минерва.
- У вас есть какие-то возражения? – тут же ощетинивается Макгонагалл.
- Мне интересно, что могло поднять вас с постели в столь поздний час. – «Дамблдора нет, горячий шоколад вам не нужен… или нужен? А ну колитесь!»
- Мне показалось, я слышала шум.
- Правда? Но все, кажется, спокойно.

Макгонагалл молчит. Снейп загнал ее в угол. Он смотрит ей прямо в глаза, возможно, на всякий случай проверяя, действительно ли Гарри с ней или ему лишь кажутся громкие подростковые мысли. А может, старается определить, с какой стороны Гарри находится, чтобы не метить туда заклинанием. А затем он очень прямо (некогда тянуть) переходит к открытому давлению:

- Вы видели Гарри Поттера, Минерва? Потому что, если видели, я вынужден настаивать –

Иного объяснения этому маразматическому вопросу нет – не надеялся же Снейп, в самом деле, что Макгонагалл исполнит его настоятельные требования выдать Гарри. Нет, он надеялся, что у Макгонагалл сдадут нервы, и она тут же ринется защищать Гарри, он натурально нарывается на бой.

И Макгонагалл этого хватает. Она реагирует мгновенно, обрушив на Снейпа Оглушающее – однако тот столь же быстро ставит мощный щит. Макгонагалл шатает. Она направляет палочку на факел на стене, и тот вылетает из подставки – Гарри, собиравшийся проклясть Снейпа, падает на пол, утягивая за собой Полумну, чтобы избежать столкновения с разрастающимся пламенем, которое обвивает Снейпа, словно лассо.

Снейп превращает пламя в змею, однако Макгонагалл взмахивает палочкой, и на Снейпа несутся ножи. Сурово. Снейп избегает их кары, лишь спрятавшись за рыцарские доспехи, которые принимают удар на свою грудь.

- Минерва! – раздается голос профессора Флитвика, появившегося из-за угла вместе со Стебль и, как обычно, отстающим Слизнортом.
- Нет! – кричит Флитвик, увидев разыгравшуюся сцену. – Ты больше никого не убьешь в Хогвартсе!

Заклинание Флитвика бьет в доспехи, и те оживают, заключив Снейпа в железных объятьях. Он вырывается и швыряет их заклинанием обратно – однако не в сторону своих бывших профессоров, нет – в ближайшую стену. Гарри, вынужденный в очередной раз пригнуться, конечно, решает, что он промахнулся. Однако, если внимательно присмотреться ко всей дуэли, станет очевидно: Снейп только защищается. Никаких вам Сектумсемпры (жестоко) или даже Левикорпуса (не по-джентльменски применять сие заклинание к дамам в ночнушках). Вообще ничего. Даже доспехи летят в стену. И никаких телодвижений в сторону Гарри.

Дождавшись, пока трое деканов прибегут на помощь Макгонагалл, и решив, что в этой ситуации понадобятся либо навыки общения, либо умение летать в окно, Снейп выбирает второе и несется в ближайший класс, откуда, выбив собой стекло, выпрыгивает в ночь.

- Трус! Трус! – орет Макгонагалл ему вслед, не подозревая, какую превосходную работу он только что проделал. – Он выпрыгнул, – поясняет она, когда Гарри и Полумна, снявшие с себя мантию, вбегают в класс.
- В смысле, он умер? – Гарри дергается к окну, игнорируя вскрики Флитвика и Стебль, вызванные его появлением.
- Нет, не умер, – несчастным голосом произносит Макгонагалл. – В отличие от Дамблдора, у него все еще была палочка… и он, кажется, обучился парочке приемов у своего хозяина.

Гарри с ужасом различает вдали черную фигуру Снейпа, по воздуху направляющегося к воротам замка. Очередная высшая точка их затянувшегося драматического действия и очередное начало прощания – заново – до завтра. В прошлый раз эту триаду они так и не закончили.

- Гарри! – тяжело дыша, в классе наконец появляется Слизнорт («Шнурок развязался, знаете ли, пришлось отстать…»). – Мой дорогой мальчик… вот так сюрприз… Минерва, будьте добры, объясните… Северус… что…?
- Наш директор решил взять небольшой отпуск, – поясняет Макгонагалл, указывая на выбитое окно.
- Профессор! – вскрикивает Гарри, хватаясь за шрам.

Том выпрыгивает из лодки на берег, преодолев озеро с инферналами, и в его сердце пылает единственное желание: убивать.

- Профессор, мы должны защитить школу, он идет сейчас!
- Очень хорошо, – комментирует Макгонагалл. Дуэль со Снейпом встряхнула ее куда лучше, чем применение Империуса к Кэрроу. – К нам идет Тот-Кого-Нельзя-Называть.
Стебль и Флитвик ахают. Слизнорт стонет («Вот я так и знал… прощай, спокойная ночь…»).
- Поттер должен кое-что сделать в замке по приказу Дамблдора, – продолжает Макгонагалл («Сразу говорю: Игре – не мешать»). – Мы должны защитить замок, как только можем, пока Поттер делает то, что ему нужно сделать.
- Вы, конечно, понимаете, что ничто из того, что мы сделаем, не будет способно сдерживать Вы-Знаете-Кого вечно? – интересуется профессор Флитвик.
- Но мы можем его задержать, – говорит профессор Стебль.
- Благодарю, Помона, – Макгонагалл и Стебль переглядываются, и в этом взгляде мелькает мрачное взаимопонимание. Они знают: рано или поздно Том и Пожиратели прорвутся в замок, и тогда… – Я предлагаю нам установить базовую защиту вокруг места, затем собрать наших студентов и встретиться в Большом Зале. – А затем Макгонагалл принимает самое тяжелое и ответственное решение за вечер – даже думать не хочу, как оно ей далось: - Большинство должно быть эвакуировано, но, если кто-нибудь из совершеннолетних захочет остаться и сражаться, я думаю, им должен быть дан шанс. – «…не умереть».

Стебль обещает, что будет в Большом Зале через двадцать минут со своими студентами и уносится из класса, бормоча о тентакуле и дьявольских силках («…о да, посмотрим, как Пожиратели Смерти с этим справятся»). Флитвик принимается возводить сложные защитные чары вокруг замка, поводя палочкой прямо из разбитого окна.

Когда Гарри интересуется ему под руку, знает ли он, где находится диадема Когтевран, Флитвик поднимает парня на смех: «Немного дополнительной мудрости никогда не помешает, Поттер, но я сомневаюсь, что она сильно поможет в этой ситуации!» – а затем заставляет окончательно пасть духом: «Видел ее? Никто из живущих ее не видел! Давно потеряна, мальчик!»

Слизнорт обретает дар речи, когда Гарри, Полумна и Макгонагалл почти покидают класс:

- Честное слово. Столько суеты! – он обильно потеет и очень бледен. – Я вообще не уверен, мудро ли это, Минерва. Он просто обязательно прорвется внутрь, знаете ли, и любой, кто пытался его задержать, окажется в самой смертельной опасности –
- Я буду ожидать вас и слизеринцев в Большом Зале через двадцать минут, – перебивает Макгонагалл. – Если вы захотите покинуть замок вместе с вашими студентами, мы вас не остановим. Но, если кто-либо из вас саботирует наше сопротивление или встанет против нас в этом замке, Гораций, мы будем драться до смерти. – «Это война. Так своим и передайте».
- Минерва! – ошеломленно выдает Слизнорт.
- Пришло время для факультета Слизерин определиться с тем, кому они верны. Идите и разбудите своих студентов, Гораций. – «Повторяю: сейчас идет война, и ваши студенты находятся на острие событий. Не примкнули ни к одной из сторон. Куча идиотов, вот они кто. И очень низко пали».

Не думаю, что Макгонагалл и Слизнорт говорят о верности Слизнорта. Сам Слизнорт готов к сражению, хотя, разумеется, ему, как и всем, страшно. И некомфортно. Однако он сильно не уверен в гриффиндорской прямолинейности и пытается найти иные способы защитить замок, избежав ненужных – тем более детских – жертв. Однако права и Макгонагалл: совершенно нет времени.

- О, ради всего святого, Филч, не сейчас --, – раздраженно прерывается Макгонагалл, обращаясь к смотрителю, ковыляющему по коридору, и опуская палочку, которую уже было подняла для сотворения заклинания.
- Студенты не в постелях! Студенты в коридорах! – вопит Филч, комментируя очевидное.
- Так и надо, презренный идиот! – срывается Макгонагалл, ясно давая понять, как все эти годы относилась к ненавидимому целыми поколениями студентов злобному смотрителю. – Теперь идите и сделайте что-нибудь продуктивное! Найдите Пивза!
- П-пивза? – Филч теряет дар речи.
- Да, Пивза, болван, Пивза! Разве вы не жаловались на его счет четверть века? – «О, бедный мой Директор, сколько он выслушал в свое время! А потом я – в его пересказе!» – Идите приведите его, немедленно!

Филч, судя по его виду, решает, что Макгонагалл сошла с ума, но бежит исполнять приказ, очень по-кикимеровски бормоча себе под нос.

- А теперь – Пиертотум Локомотор!

Макгонагалл взмахивает палочкой, и по всему коридору с постаментов спрыгивают статуи и рыцарские доспехи, которым Макгонагалл отдает приказ защищать школу. Армия неживых защитников с грохотом направляется куда-то мимо нее и ребят, рыцари принимаются вытаскивать мечи. Судя по звукам, то же происходит и на других этажах.

- Так, Поттер, – Макгонагалл понижает голос, вновь взяв себя в руки, – вам и мисс Лавгуд лучше вернуться к своим друзьям и привести их в Большой Зал – я подниму остальных гриффиндорцев.

Гарри и Полумна бегут к Выручай-Комнате, продираясь сквозь толпы студентов, которых направляют в Большой Зал преподаватели и старосты, и не обращая внимания на возгласы узнавших Гарри учеников.

А в Выручай-Комнате настоящий аншлаг – подобно снежному кому, информация о готовящейся обороне замка распространилась и среди остальных членов ОД и Ордена, а также среди тех, кто формально не имел к Ордену никакого отношения, и все они продолжили штурмовать паб несчастного Аба, чтобы побыстрее пробраться в замок. Полагаю, Снейп в этот момент устраивает Пожирателям в Хогсмиде классический Канзас Сити Шаффл, ни в коем случае не давая им глядеть в сторону «Кабаньей Головы».

Кингсли, Люпин, Оливер Вуд, Кэти Белл, Анджелина Джонсон, Алисия Спинет, Билл и Флер и чета Уизли оборачиваются к Гарри.

- Волан-де-Морт идет сюда, они баррикадируют школу – Снейп сбежал, – кратко докладывает Гарри в ответ на вопрос Люпина. – Они эвакуируют детей, и все встречаются в Большом Зале, чтобы договориться, как что организовать. Мы будем сражаться.

Орден, ОД, старая команда Гарри по квиддичу – все, кто ему дорог – решительно бросаются к выходу, вытаскивая палочки на ходу.

- Пойдем, Полумна, – Дин протягивает руку, и она берет ее, последовав за ним обратно вниз по лестнице. У Дина все еще нет палочки.

Гарри присоединяется к оставшимся в Комнате Люпину, близнецам, Артуру, Биллу и Флер, которые наблюдают, как миссис Уизли выясняет отношения с рвущейся в бой Джинни.

- Ты несовершеннолетняя! Я этого не позволю! Мальчики, ладно, но ты, ты должна идти домой!
- Я не пойду! – Джинни вырывает руки из захвата матери. – Я в Отряде Дамблдора –
- Шайка подростков!
- Шайка подростков, которая собирается бросить ему вызов, чего не посмел сделать никто другой! – возмущается Фред.
- Ей шестнадцать! – вопит миссис Уизли. – Она недостаточно взрослая! О чем вы двое думали, когда брали ее с собой –

Близнецы немного смущаются.

- Я не могу идти домой! – выкрикивает Джинни после замечания Билла, и в ее глазах блестят злые слезы. – У меня вся семья тут, я не вынесу ждать там в одиночестве, не зная, и –

Джинни с мольбой смотрит на Гарри, но тот качает головой.

Однако не успевает глубоко несчастная Джинни залезть обратно в проход в Хогсмид, как из него буквально вываливается со всех ног бежавший Перси:

- Я опоздал? Все началось? Я только что узнал, так что я – я –

Он замолкает, обнаружив себя в середине едва ли не всей семьи. Воцарившееся молчание превращает воздух в лед.

- Так – как маленький Тедди? – внезапно спрашивает Флер, повернувшись к Люпину.

Люпин моргает. Флер моргает в ответ.

- Я – о, да – он в порядке! – громко произносит Люпин. – Да, с ним Тонкс – дома у матери –

Перси и остальные Уизли продолжают пялиться друг на друга, замерев на месте.

- Вот, у меня есть фотография! – кричит Люпин, достав маленькую фотокарточку из внутреннего кармана пиджака и сунув ее под нос Флер и Гарри.

- Я был дураком! – вопит Перси так громко, что Люпин едва не роняет фотографию (я положительно лежу всякий раз, когда перечитываю эту сцену). – Я был идиотом, я был напыщенным болваном, я был – я был –

- Обожающим Министерство, отрекшимся от семьи придурком, жадным до власти, – услужливо подсказывает Фред.

Перси сглатывает.

- Да, был!
- Что ж, честнее и не скажешь, – произносит Фред, протягивая руку для рукопожатия.

Миссис Уизли начинает рыдать, очевидно, не вынеся осознания, каких же прекрасных детей воспитали они с Артуром. Оттолкнув Фреда, она спешит обнять Перси. Однако Перси смотрит на отца.

- Прости, папа.

Мистер Уизли яростно моргает и тоже спешит обнять сына.

Поспешно объяснив, как он здесь оказался и почему не покинул Министерство ранее, Перси направляется к выходу вместе с семьей, пожимая руку Флер («Теперь давайте идти сражаться, а то всех хороших Пожирателей разберут», – торопит Джордж), однако миссис Уизли в ярости прикрикивает:

- Джинни! – поскольку Джинни предпринимает попытку пробраться в основную часть замка, пользуясь тем, что все отвлечены на семейное воссоединение.

Понимая, что у них нет времени для очередного раунда разборок, а также отлично зная, что Джинни все равно будет пытаться попасть обратно в замок, Люпин предлагает Джинни остаться в Комнате. Джинни не приходит в подлинный восторг от этой идеи, однако сдается под непривычно суровым взглядом твердо согласившегося мистера Уизли, тоже не желающего и далее затягивать время.

Когда все Уизли, кроме Джинни, покидают Комнату, Гарри вспоминает о Роне и Гермионе и начинает всерьез беспокоиться – он не видел, чтобы они покидали Комнату вместе со всеми, когда все подались мимо Гарри и Полумны в Большой Зал.

- Они что-то говорили о ванной, – говорит Джинни, – вскоре после того, как вы ушли.

Эта гениальная идея пришла в голову Рону сразу, как Гермиона принялась думать, чем уничтожить крестраж, даже если Гарри его найдет – ведь ребята не знали, как избавиться без меча и от чаши. Тогда Рон вспомнил о клыках Василиска. Не мог не вспомнить – вся история с дневником касалась его сестры, стоявшей рядом.

Не желая терять время, ребята схватили метлы и отправились ко входу в Тайную Комнату, открыть которую сумел Рон, с нескольких попыток умудрившись повторить шипение, которое издавал Гарри, когда открывал медальон. «Гермиона проткнула чашу, – позже пояснит Рон. – Подумал, она должна. Она еще пока этим не наслаждалась», – и это весьма символично: чаша прежде хранилась в сейфе Беллатрисы, чуть не убившей Гермиону. Еще один круг замыкается.

Возможно, с уничтожением чаши все выходит так легко потому, что защиты на ней нет – либо Дамблдор умудрился ее снять, либо Том, понадеявшись на охрану банка, даже не подумал ее поставить. В любом случае, это играет трио на руку – у них нет времени разбираться с защитой последних крестражей.

Конечно, ребята, как оно обычно у них бывает, из двух вариантов выбрали самый сложный и полезли в Тайную Комнату нарвать десяток-другой клыков Василиска вместо того, чтобы додуматься попытаться достать меч Гриффиндора из Шляпы, хотя им прекрасно известно, что может вынуть из Шляпы истинный гриффиндорец, ну да ладно. Главное – результат.

К тому моменту, как Гарри в полном недоумении заглядывает в пустую ванную в Выручай-Комнате, ребята уже уничтожили чашу и теперь заканчивают ощипывать челюсть Василиска.

- Ты уверена, – Гарри поворачивается к Джинни, – что они говорили о ван–

Однако в это мгновение шрам Гарри вспыхивает новой болью, и Комната растворяется: он смотрит на замок, во всех окнах которого горит свет, стоя перед кованными железными воротами. Но его плечах лежит Нагайна. По тому, что осталось от его души, разливается холодное, жестокое чувство, всегда предшествовавшее убийствам.

Вероятнее всего, Том уже успел встретиться со Снейпом, и тот подарил обитателям замка еще больше времени на подготовку, максимально обстоятельно вводя Тома в курс дел. Вероятно, именно он подал идею выдать защитникам школы последнее китайское (а заодно и сначала собрать Пожирателей для битвы). Том согласился.

Он смотрит на замок, концентрируясь. Возможно, Снейп стоит рядом с ним, просто Гарри, глядя глазами Тома, его не видит.

Где бы он ни был, в эту секунду, наверное, он с отчаянием думает так: «Если он выберется живым, – имея ввиду Гарри, – я до самой смерти буду скупать все книги Локонса». Он думает: «Если он выберется живым, я буду питаться исключительно лимонными дольками». Он думает: «Альбус сказал, что все будет хорошо, значит, он выберется…»

Хотя вряд ли даже частичка мысли трепещет в его голове. В особенности – если рядом находится Реддл. Когда дела настолько плохи, и тебе очень страшно, обычно не думаешь ни о чем.

Том отправляется занимать указанный Снейпом штаб – Визжащую Хижину.
К оглавлению БИ
Made on
Tilda