- Хагрид! – вскрикивает Гарри. – Что за –?
- Гарри, ты здесь! Ты здесь!

Хагрид сжимает друга в сокрушающих ребра объятьях, затем подбегает к разбитому окну:

- Хороший мальчик, Грошик! Увидимся через минуту, дружище!

Сквозь окно видно, что окружающую темноту в отдалении освещают разноцветные вспышки заклинаний. Воздух сотрясает пронзительный вопль (видимо, у Тома живот скрутило от восторга). Гарри смотрит на часы. Полночь.

Битва началась.

Боятся все – на башнях, у потайных выходов, внизу, на территории. Существует очень много способов умереть в эту ночь, и, наверное, лучший из них этот – вместе. Страх всегда убивает больше любой битвы, но, пока армия не бросает позиции и не размыкает строй, уничтожить ее практически невозможно. Либо она уходит в небо с такой славой, что враг впредь обычно далеко обходит весь ее народ, как говаривал Терри, да. Это – земля Хогвартса и его обитателей, и они знают, за что на ней борются, и готовы бороться вместе. Это в любом случае лучше, чем висеть где-нибудь на колышке в одиночестве.

- Черт, Гарри, – выдыхает Хагрид, – вот оно, да? Время сражаться?

17 долгих лет он шел к этому моменту.

По всему замку слышатся крики и топот бегущих ног.

Выслушав торопливые объяснения Хагрида о том, как он здесь оказался, Гарри несется вместе с ним дальше по коридорам, не вполне понимая, куда именно бежит. Ему важно отыскать Рона и Гермиону.

Первые жертвы битвы уже попадаются на пути – две каменные горгульи, охранявшие в мирные времена учительскую, лежат на полу, разбитые заклинанием. Гарри перепрыгивает через голову одной из них.

- О, не обращайте на меня внимания, – слабо стонет она, – я просто буду лежать здесь и крошиться…

В агонизирующей голове подростка цепочка наконец складывается: уродливое лицо горгульи – странный бюст Кандиды в гостиной Ксено – статуя в башне Когтеврана – уродливый бюст волшебника, на который Гарри лично нахлобучивает парик и потускнувшую тиару около года назад… Гарри чуть не падает.

Все уроки Дамблдора сходятся воедино в сознании подростка, подстегнутые лошадиной дозой адреналина: Том никому не доверял и предпочитал действовать в одиночестве; он был достаточно заносчивым, чтобы верить, что только он сумел открыть самые глубинные секреты замка… Тайная Комната – Выручай-Комната… наконец-то Гарри знает, где диадема.

«Конечно, Дамблдор и Флитвик, эти образцовые студенты, никогда не были в конкретно этом месте, – с душераздирающей наивностью думает Гарри, – но я часто нарушал правила в свое время – вот, наконец, тот секрет, о котором знаем мы с Волан-де-Мортом, но который так и не раскрыл Дамблдор…» Читая эти его мысли, я всякий раз валяюсь долго и в радостной истерике. Заносчивость, должна отметить – отличительная черта не одного лишь Тома…

Кто, прошу прощения, Гарри об этой Комнате первым рассказал? Уж не тот ли образцовый студент, который, следуя измышлениям Гарри, никогда в жизни в ней не был? Святой Мерлин, как драматично… Пожалуй, с идиотизмом этого убеждения может сравниться лишь идиотизм Тома, прятавшего диадему в Комнате с миллиардом потерянных и спрятанных вещей целых поколений студентов и при этом убежденного, что только он один во всей школе эту Комнату отыскать и умудрился…

Тут, знаете ли, либо – либо: либо, когда Тому присуждали звание Homo Sapiens, присяжные полным составом куда-то удалились, либо диадему изначально Том спрятал не в Комнате спрятанных вещей. В последнем случае выходит, что ее туда, предварительно обезвредив, принесли специально для Гарри – и тогда получается, что присяжные удалились на слушании Гарри…

Мимо парня и Хагрида проносятся Стебль, Невилл и еще полдюжины студентов в наушниках и с мандрагорами в руках. Гарри целенаправленно ускоряется, поспешая к Комнате. Хагрид и Клык следуют за ним (ну не может подросток оставаться один – как ему всегда нужна компания, так и компании всегда нужен он – это уже что-то вроде инстинкта с обеих сторон).

По всему пути их следования перемещаются люди, изображенные на портретах – даже они находят себе работу и передают новости из других частей замка. Возможно, за Гарри следует кто-то из нарисованных агентов Дамблдора – просто чтобы Директор имел возможность убедиться, что он рассчитал все верно, и туман в голове подростка рассеялся плюс-минус именно к этой минуте.

Замок сотрясает так, что огромная ваза слетает со своего постамента. Возможно, это лично Том прорывает защитные заклинания преподавателей с помощью Старшей палочки, чтобы ускорить Пожирателям процесс поиска Гарри. По крайней мере, Снейп несколькими часами позже станет отмечать, что Том «совершал исключительную магию этой палочкой» – значит, Снейп это видел. Думаю, сотрясание замка и окрестностей одним взмахом палочки вполне можно отнести к категории «исключительной магии».

Клык пугается и бежит назад по коридору. Хагрид гонится за ним, оставив Гарри в одиночестве. Впрочем, ненадолго – смешной и глупый, но очень храбрый и благородный сэр Кэдоган следует за Гарри из портрета в портрет, размахивая мечом и вопя парню ободряющие слова и проклятья в адрес Пожирателей. Его пони старается не отставать.

На третьем этаже у ныне пустующего постамента одноглазой ведьмы близнецы, Ли, Ханна Аббот и еще несколько студентов склоняются над тайным ходом. В другом коридоре миссис Норрис сражается с сотней перепуганных сов, несомненно, пытаясь вернуть их на место. Замок продолжает сотрясать. Гарри, ликуя и ужасаясь в равной мере, несется вперед.

В потулора коридорах от Выручай-Комнаты стоит Аберфорт Дамблдор («Ордена Феникса больше нет. Сам-Знаешь-Кто победил, все кончено», – ага).

- Поттер! – рявкает он, и мне чудится, что иногда он в той же манере рявкал в былые дни: «Альбус!» – Сотни детей несутся через мой паб, Поттер! – «Все дети в порядке!»
- Я знаю, – говорит Гарри, – мы эвакуируемся, Волан-де-Морт –
- …атакует, потому что они не передали тебя ему, да. Я не глухой, его слышал весь Хогсмид. И никому из вас так и не пришло в голову взять парочку слизеринцев в заложники? Вы только что обезопасили детей Пожирателей Смерти. Разве не было бы немного умнее придержать их здесь?

Здравая, хоть и жестокая мысль. Однако даже на войне не стоит терять человеческое лицо.

- Это бы не остановило Волан-де-Морта, – говорит Гарри. – И ваш брат бы никогда этого не сделал.

Аберфорт стонет и уносится в противоположном направлении («Ладно, Альбус, мальчишка и впрямь твой человек… и такой же идиот!»).

Впрочем, вовсе не обязательно уподобляться Пожирателям и брать в заложники их детей, чтобы влиять на родителей – глупые, безжалостные к себе дети остались в замке добровольно – и данное ружье еще выстрелит, несомненно…

Наконец, свернув за последний угол, Гарри натыкается на Рона и Гермиону, которые держат в руках по десятку клыков Василиска и две метлы. Обменявшись последними новостями, трио возвращается обратно в Комнату. Все это происходит на глазах у скрытых Дезиллюминационными чарами Малфоя, Крэбба и Гойла («Мы будем вознаграждены, – позже скажет Крэбб. – Мы отстали, Поттер. Мы решили не идти. Решили привести тебя к нему». – «Мы прятались в коридоре снаружи, – позже добавит Гойл. – Мы теперь можем делать Дезиллюминационные чары! А потом ты появляешься прямо перед нами и говоришь, что ищешь диадему! Что такое диадема?»). Идиоты с идеей, которая оказывается такой идиотской…

Пока они пытаются сообразить, что делать дальше, стены трясутся, верхний этаж взрывается, и кто-то кричит, трио вновь оказывается в Комнате – пустой, исключая Джинни, Тонкс и миссис Августу Долгопупс.

- А, Поттер, – твердо говорит она, словно и ожидала его здесь увидеть, – ты можешь сказать нам, что происходит.
- Все в порядке? – спрашивают Джинни и Тонкс.
- Насколько мы знаем. В проходе к «Кабаньей Голове» есть еще люди? – Гарри важно освободить Комнату, иначе она не трансформируется для него.
- Я прошла последней, – говорит миссис Долгопупс. – Я запечатала проход, думаю, глупо оставлять его открытым, когда Аберфорт покинул паб.

Отличная подобралась команда – и все (а позже выяснится, что и Люпин с Тонкс), как один, не просто знают Аба, но, судя по тому, как о нем отзываются, находятся во вполне добрых с ним отношениях – хотя в Игре-5 Грюм, старожила Ордена, говорил, что единственный раз он видел Аба еще во времена Первой Магической войны. Выходит, Аб окончательно был потихоньку введен в Игру уже после лета 1995 года. И держится он в Игре отлично – обратите внимание: он покидает паб, лишь убедившись, что все дети (включая слизеринцев; Аб – провокатор на проверку морально-нравственных устоев похлеще Снейпа) в безопасности. А к тому моменту, как кто-либо из слизеринцев успел сообщить Пожирателям о ходе, Августа уже его запечатала. Богатыри – не мы!

- Ты видел моего внука?
- Он сражается, – отвечает Гарри.
- Естественно, – в голосе Августы звучит гордость. – Прошу прощения, я должна пойти и оказать ему помощь.

С удивительной скоростью она покидает Комнату.

- Я думал, ты должна быть с Тедди у матери? – Гарри смотрит на Тонкс.
- Я не могла выносить неизвестность, – страдальчески произносит Тонкс. – Мама за ним присмотрит – вы видели Римуса?
- Он планировал вести группы сражающихся на земле –

Без единого слова Тонкс бросается к выходу.

Люпин знал: если Том победит, их семье не выжить, они – меченые люди в глазах всех Пожирателей. Он сражается за то, чтобы его жена и их ребенок могли жить в лучшем мире. А Тонкс… Тонкс бежит сражаться за Люпина – и никто в мире не может ничего с этим сделать – вот такая любовь цветет на этой стороне, неизвестная, непонятная Тому и большинству его Пожирателей.

- Джинни, – говорит Гарри, – мне жаль, но нам надо, чтобы ты тоже ушла. На немного. Потом сможешь вернуться.

Джинни в полнейшем восторге бежит за Тонкс.

- А потом мы сможешь вернуться! – кричит Гарри. – Ты должна вернуться!

Ага, щас. Нашелся авторитет. Это же Джинни. В топку патриархат!

Гарри с безнадежностью во взгляде смотрит вслед обеим девушкам. До тех пор, пока Рон, очевидно, ударившийся головой об один из низких потолков в проходе к Тайной Комнате, не вспоминает об эльфах, которым тоже нужно было предложить покинуть замок («Мы же не хотим еще одних Добби, верно? Мы не можем приказать им умирать за нас –»), и Гермиона не набрасывается на него с поцелуем, на который Рон отвечает с такой горячностью, что буквально отрывает ее от земли.

- Сейчас самое время? – слабо интересуется Гарри. – Эй! Тут война происходит!

Гермиона и Рон отлепляются друг от друга, все еще сжимая друг друга в объятьях.

- Извини, Гарри, – Рон выглядит так, будто ему в голову прилетел бладжер, – но, выходит, сейчас или никогда, так?
- Неважно это, что с крестражем? – нетерпеливо прикрикивает Гарри, отмахиваясь. – Давайте просто – просто отложим это до тех пор, пока не найдем диадему? – у него нет времени, он не должен отвлекаться.
- Да – точно – извини, – говорит Рон. Они с Гермионой принимаются собирать упавшие клыки Василиска. Щеки обоих пылают.

Когда трио выходит из Комнаты, становится понятно, что ситуация оборачивается далеко не в пользу защитников замка. Стены сотрясаются невидимой чудовищной силой, все вокруг в пыли, а у подножия замка, практически на самых ступенях, мечутся зеленые и красные вспышки. Грохх проносится мимо окна снаружи, размахивая каменной горгульей, оторванной с одной из башен. Внизу слышатся крики. Джинни и Тонкс обстреливают Пожирателей из ближайшего окна.

- Они, похоже, прорвали Северную башню, они привели своих великанов! – кричит Аб, появляясь из облака пыли и уносясь дальше по коридору с несколькими студентами.
- Вы видели Римуса? – спрашивает Тонкс.
- Он дрался с Долоховым, – кричит Аб, – с тех пор не видел!
- Тонкс, – говорит Джинни, – Тонкс, я уверена, он в порядке –

Тонкс, не слушая, исчезает в облаке пыли вместе с Аберфортом.

Ничего не в порядке – сейчас – или через минуту – или через десять минут. Долохов – один из самых давних, самых близких и наиболее маниакальных садистов Реддла, по силе владения магией он уступает только Снейпу и Беллатрисе – стоит лишь вспомнить, что это он был среди тех, кто убил Гидеона и Фабиана Пруэттов, стоит вспомнить, как он сражался в Отделе Тайн в Игре-5.

Люпин же в течение почти года не занимался ничем, кроме возведения чар магического сокрытия и защиты – его реакции слишком медленны по сравнению с реакциями человека, месяцами сражавшегося в дуэлях, пытавшего и убивавшего людей. Люпин падет от его руки – сейчас, спустя минуту или полчаса – не имеет значения…

«Что мы с ними сделаем? – шептал Рон, стоя в магловском кафе над телами беззащитных Роули и Долохова в августе. – Убьем их? Они бы нас убили». В тот день сентиментальность Гарри сослужила ему плохую службу – Рон понимал, что на войне приходится убивать, хоть его и пугала эта мысль, но Гарри сохранил жизнь Пожирателям. А спустя меньше года Долохов, оставленный Гарри в живых, убивает последнего из Мародеров… «Сколько раз увидишь его – столько раз его и убей»…

Тонкс, ринувшаяся в самую гущу схватки у подножия замка за мужем, не до конца восстановившаяся после родов, отвыкшая от дуэлей – сейчас, через десять минут или час – падет от руки поклявшейся убить ее Беллатрисы.

Однако всего этого пока еще никто не знает. Оставив Джинни в одиночестве, Гарри сосредотачивается у голой стены, скрывающей проход в Комнату, и спустя мгновение дергает образовавшуюся ручку. Трио оказывается в огромном, необъятном зале миллиарда спрятанных вещей, в котором стоит звенящая тишина.

Объяснив ребятам, что именно им следует искать, Гарри отделяется от них и идет вперед между рядами и стенами самых разнообразных вещей, пытаясь вспомнить, каким путем он в панике бежал по этим импровизированным коридорам около года назад, чтобы спрятать свою-не-свою книгу по Зельям.

Должно быть, диадема продолжает притягивать парня к себе – то ли работает заклинание Дамблдора, подобное тому, что он однажды наложил на зеркало Еиналеж, то ли осколок души Тома в ней тянется к осколку души Тома в Гарри – ибо, хотя Гарри и кажется, что он интуитивно вспоминает, куда идти, он отыскивает ее на бюсте старого волшебника поразительно быстро.

Однако взять диадему Гарри не удается – вынырнув из-за рядов хлама, палочку своей матери (не станет же он пользоваться свободной палочкой Гермионы, оставшейся в поместье, это ведь ниже его достоинства), просунув ее в щель между Крэббом и Гойлом, на Гарри направляет Драко Малфой.

Застыв, Гарри принимается делать то, что однажды уже помогло ему в схожей ситуации против Люциуса, и то, чем меньше года назад Дамблдор спас Драко душу – болтать, задавая вопросы, поощрять, громко восклицать и смеяться, надеясь, что Рон и Гермиона его услышат – или что ему удастся отвлечь слизеринцев достаточно, чтобы хотя бы схватить диадему.

Первое происходит быстрее. Крэбб едва не обрушивает пятидесятифунтовые горы хлама на Рона, чей голос доносится откуда-то справа, и Гарри едва успевает остановить их падение заклинанием.

- Нет! – Малфой осекает Крэбба, попытавшегося повторить свое заклинание. – Если ты разрушишь Комнату, закопаешь эту диадему!
- И что? – спрашивает Крэбб. – Темный Лорд хочет Поттера, кому есть дело до этой диадемы?
- Поттер пришел сюда, чтобы забрать ее, – в голосе Малфоя слышится раздражение, – так что это должно означать –
- «Должно означать»? – Крэбб свирепо поворачивается к Малфою. – Кому какое дело, что ты думаешь? Я больше не исполняю твои приказы, Драко. Ты и твой папа уже кончены.

Бедный Драко. А ведь он – иногда – считал Крэбба и Гойла своими друзьями. Впрочем, стоит вспомнить: Крэбба начал Драко раздражать еще в прошлом году; а уже в позапрошлом Крэбб начал демонстрировать все прелести своей тупой и жестокой натуры. Сейчас же он швыряет в Гарри Круциатусом, едва Гарри дергается к диадеме, воспользовавшись тем, что слизеринцы оказываются отвлечены голосом Гермионы с другой стороны стены слева от Гарри. Бюст, в который попадает проклятье, взлетает в воздух, и диадема скрывается из вида.

- Стой! – орет Малфой на Крэбба. – Темный Лорд хочет его живым –
- И что? Я не убиваю его, так ведь? – Крэбб сбрасывает с себя руки Малфоя. – Но убью, если смогу, Темный Лорд все равно хочет, чтобы он был мертв, так какая раз–

Гермиона, появившись из-за угла, посылает Оглушающее прямо Крэббу в голову – Малфой успевает отпихнуть идиота с дороги.

- Это та грязнокровка! – вопит Крэбб. – Авада Кедавра!

Гермиона уворачивается, спрятавшись за горой вещей. Гарри свирепеет и, позабыв про все на свете, посылает в Крэбба заклинания. Прячась от них, Крэбб выбивает палочку их рук Драко, и та теряется в мусоре. Крэбб и Гойл нацеливают палочки на Гарри.

- Не убивайте его! Не убивайте его! – верещит Драко.

Чертов идиот. Наверняка тупицы Крэбб и Гойл, которые за последний год резко поверили в себя, придумали отстать от эвакуирующихся детей и добраться до Гарри – а Драко, трус и болван, слышал это и побоялся отказать, когда они ему предложили остаться вместе с ним.

Разумеется, он тут же быстро придумал оправдание своим самоубийственным действиям: он вернет себе свою палочку, коей пользуется Гарри, а заодно – и престиж семье, если сумеет парня поймать. Он-то рассчитывал, что всю грязную работу выполнят Крэбб и Гойл – так, как он им прикажет – а он представит Гарри Тому в качестве своего трофея.

Однако бывшие «друзья» давно перестали считать Драко лидером их шайки, кроме того, им вдруг показалось, что они умеют думать самостоятельно. План Драко вновь пошел не по плану – к тому же, возможно, он в очередной раз наткнулся лбом на осознание того простого факта, что убить человека на практике ему гораздо сложнее, чем в теории – и вот уже неудобные угрызения совести вновь толкают его на то, чтобы вяло, как в поместье, но все-таки попытаться Гарри спасти!

Эк же плющит человека. Ведь он и сам сказать не может – потащило ли его за Гарри желание вернуть престиж семье или чертова больная любовь к парню, длящаяся годами и закончившаяся трагедией.

Гарри обезоруживает Гойла, воспользовавшись тем, что их с Крэббом отвлекает окрик Малфоя, Крэбб с Роном обмениваются заклинаниями, и Рону удается оглушить Гойла.

Гарри кричит Гермионе, чтобы искала диадему, пока он будет помогать Рону – однако Рон и Крэбб уже со всех ног несутся обратно к Гарри, убегая от разрастающегося с чудовищной скоростью Адского пламени, пожирающего все на своем пути. Крэбб вызвал его – и теперь понятия не имеет, как его контролировать.

Малфой хватает оглушенного Гойла и принимается тащить его прочь. Гарри, Рон и Гермиона несутся вслед за Крэббом, который теперь орет от ужаса.

Подобно чудовищу, способному мыслить самостоятельно, проклятое пламя загоняет ребят в угол, окружает и блокирует всякий выход, принимая формы драконов, змей и химер, и, пожирая тысячелетние залежи хлама, делается все сильнее, ревет и приближается. Жар подобен живой непробиваемой стене.

Гарри хватает откуда-то пару метел. Рон и Гермиона взмывают в воздух, Гарри – следом, едва разминувшись с пастью огненной рептилии. Покрываясь потом и щурясь от толщи дыма, Гарри никак не может разглядеть Малфоя, Крэбба и Гойла. Он летит кругами так низко, как только может, но внизу не видит ничего, кроме огня. «Какая ужасная смерть…» – проносится в голове у подростка. Он никогда не хотел ничего подобного…

Рон вопит Гарри убираться, однако в ту же секунду парню кажется, что он слышит другой крик. Гарри круто разворачивается.

- Это – слишком – опасно! – орет Рон.

Гарри видит Малфоя, обхватившего бесчувственного Гойла, на стопке тоненьких парт посреди моря огня и несется к ним. Драко вытягивает руку, но она тут же выскальзывает из ладони Гарри – Гойл слишком тяжел, а руки Гарри – мокрые от пота.

- Если мы умрем из-за них, я тебя убью! – рявкает Рон, пожалуй, самую лучшую свою шутку-не-шутку и втаскивает на метлу бесчувственного Гойла.

Рон направляет метлу вверх, и та с трудом подчиняется, качаясь под весом седоков. Малфой карабкается на метлу позади Гарри и орет, указывая, где дверь, явно ориентируясь в данной модификации Комнаты куда лучше трио (хоть один плюс от его прошлого года).

Гарри летит за друзьями. Вокруг взмывают вверх языки пламени и последние несгоревшие вещи – Гарри видит блеснувшую в воздухе диадему – круто разворачивается и направляет метлу прямо вниз, в столп дыма, от которого невозможно дышать –

- Что ты делаешь, что ты делаешь, дверь там! – кричит Драко Гарри в ухо, сжимая до боли от страха, но Гарри успевает в последний момент выхватить диадему из пасти огненной змеи, взмыть вверх и понестись в сторону, где предполагается дверь, рассекая черную дымовую стену, на предельной скорости пересекая порог и тормозя в противоположную стену в коридоре, наполненном свежим воздухом.

Рон и Гермиона кашляют, сидя на полу. Гойл все еще без сознания. Драко тошнит, он лежит лицом вниз в пыли. Гарри весь черен от сажи и никак не может отдышаться. Дверь в Комнату пропала.

- К-Крэбб, – выдавливает из себя Малфой, едва ему удается обрести дар речи. – К-Крэбб…
- Он мертв, – резко бросает Рон.

Некоторое время дети молчат. Затем откуда-то доносятся взрывы, стены сотрясаются. Мимо подростков проносится орда вопящих безголовых призраков. Неподалеку кричат люди. Пожиратели прорвались в замок и теперь целенаправленно прокладывают себе путь к Выручай-Комнате, однако Гарри и Ко пока этого еще не знают.

Гарри в панике поднимается на ноги: «Где Джинни?» Рон следует его примеру, в сердцах предлагая разделиться и поискать, однако предложение отметено резко и быстро – трио должно оставаться вместе. Гермиона, тоже поднявшись, смотрит на руку Гарри:

- Гарри, что у тебя на руке?

Из горячей и почерневшей от копоти диадемы сочится темная и липкая жидкость. Внезапно диадема дрожит в руках Гарри и разламывается пополам. Из ее остатков доносится слабый, едва различимый вопль боли.

- Адский огонь – проклятый огонь, – шепчет Гермиона, – одна из вещей, которые уничтожают крестражи, но я бы никогда в жизни не осмелилась его использовать, это слишком опасно – откуда Крэбб знал, как –?
- Должно быть, научился у Кэрроу, – мрачно говорит Гарри.
- Жаль, он не слушал, когда они говорили, как его остановить, – волосы Рона опалены, лицо – черное, как у всех них. – Если бы он не пытался всех нас убить, мне было бы очень жаль, что он умер.

Собственная глупость обернулась против Крэбба. «Остроумие сверх меры является величайшим сокровищем человечества», – да. Бесценное сокровище, дарующее мудрость, в два счета уничтожил один из рядовых тупиц Тома.

- Но разве вы не понимаете? – шепчет Гермиона. – Это значит, если мы только сможем добраться до змеи –

Ее голос, шок Гарри и Рона – все прерывается выкриками и взрывами от проклятий. У Гарри обрывается сердце – Фред и Перси пятятся в коридор Комнаты, сражаясь с прорвавшимися в замок Пожирателями. По существу, Фред и Перси прямо прикрывают трио – Пожиратели стремятся попасть именно в Комнату.

Гарри, Рон и Гермиона спешат помочь. Человек, с которым сражается Перси, срывает с головы сбившийся на бок капюшон.

- Здравствуйте, Министр! – Перси посылает точное заклятие в Пия Толстоватого, и тот, уронив палочку, хватается за грудь. – Я говорил уже, что увольняюсь?
- Ты шутишь, Пирс! – восклицает Фред, когда его Пожиратель теряет сознание от трех Оглушающих заклинаний.

Толстоватый валится на землю, обрастая мелкими шипами, похожий на огромного морского ежа.

Фред бросает веселый взгляд на Перси.

- Ты и впрямь шутишь, Перси… Не думаю, что слышал, как ты шутишь, с тех пор, как ты –

Мир разрывается на мелкие кусочки. Кто-то – Рон, Гермиона, Перси или Фред – кричит. Гарри пролетает несколько футов, изо всех сил сжимая в руке палочку, оглушенный, прикрывая голову и ударившись в противоположную стену. Сверху сыпется груда обломков. По щеке Гарри льется кровь. Выкарабкавшись в полутьму коридора, парень видит, что уличная стена пробита насквозь и страшно изуродована.

А затем Гарри слышит ужасный вопль, который прорывается даже сквозь шум в ушах, и это страшнее, чем что-либо из того, что он пережил за сутки, страшнее, чем что-либо, когда-либо случавшееся с ним в жизни. Пошатываясь, Гарри поднимается на ноги. Выбравшись из-под обломков, Гермиона присоединяется к нему. Они вдвоем с трудом ковыляют к ребятам.

- Нет-нет-нет! – кричит Перси, тряся Фреда, и его крик прорывается в уши Гарри с ужасающей четкостью. – Нет! Фред! Нет!

Рон стоит на коленях рядом с Перси, баюкающим в руках неподвижное, обмякшее тело Фреда, который умер на месте во время взрыва. Его глаза глядят вверх. На губах все еще играет тень последней улыбки.

Разум Гарри бесконечно падает вниз, он не может его контролировать. Это невозможно, это ложь – Фред Уизли не может быть мертв –

С верхнего этажа мимо дыры в стене пролетает чье-то тело. Из темноты слышатся заклинания. Гарри и Рон валят Гермиону на землю, но Перси продолжает баюкать тело Фреда.

- Перси, давай, нам надо двигаться! – кричит Гарри.

Перси трясет головой. Он не может опустить Фреда. Если он отпустит Фреда, они еще больше изуродуют его тело…

- Перси! – Рон берет старшего брата за плечи, но тот не подчиняется. По черному от копоти лицу Рона текут слезы. – Перси, ты ничего не можешь сделать, мы должны –

Гермиона кричит. Сквозь дыру в стене лезут десятки акромантулов. Гарри и Рон принимаются швыряться в них заклинаниями, но они продолжают карабкаться именно на этаж Комнаты, и с улицы в дыру летят заклинания…

- Идем, сейчас! – орет Гарри и проталкивает Гермиону вперед с Роном.

Гарри хватает Фреда подмышки и тянет. Перси, поняв, что он делает, перестает цепляться за тело брата и начинает помогать. Вдвоем, пригибаясь, чтобы не попасть под проклятья, они дотаскивают Фреда до ниши, в которой раньше стояли рыцарские доспехи, и прячут его там. Гарри не может вынести необходимостт смотреть на Фреда дольше, чем приходится, а потому, убедившись, что тело хорошо спрятано, бежит в сторону, где скрылись Рон и Гермиона.

Люди носятся туда-сюда по коридору и все время кричат, сквозь пыль и рушащиеся камни невозможно что-либо разглядеть, но, повернув за угол, Перси рявкает: «Руквуд!» – и бросается за Пожирателем, который преследует пару студентов. Малфоя и Гойла нигде не видно. Отбросив гобелен, Гарри находит Гермиону и Рона, который рвется из ее рук, желая бежать за Перси.

- Послушай меня – послушай, Рон!
- Я хочу помочь – я хочу убивать Пожирателей –

Лицо Рона перекошено. Он весь трясется.

- Рон, мы одни можем это закончить! Пожалуйста – Рон – нам нужна змея, мы должны убить змею!

Но Гарри понимает Рона – никакие крестражи не имеют значения. Ему тоже хочется драться, мстить, карать, наказывать людей, которые убили Фреда… он хочет найти остальных Уизли – и убедиться, абсолютно точно убедиться, что они не – Но Гарри не позволяет себе закончить эту мысль. Есть жестокое правило. Есть вещи, о которых нельзя думать дольше нескольких секунд – вещи, о которых лучше вообще не думать.

- Мы будем сражаться! – кричит Гермиона. – Мы должны, должны достать змею! Но давайте не будем отступать от того, что мы должны делать! Только мы можем это закончить!

Я не знаю, что делала бы команда Гарри без нее. Только она одна удерживает Гарри и Рона на правильном пути в этот момент, только ей удается сохранить выдержку и самообладание – как и положено настоящему Игроку. Она тоже плачет, но резко выдыхает, чтобы успокоиться, и в конце концов поворачивается к Гарри:

- Ты должен узнать, где Волан-де-Морт, потому что с ним змея, верно? Сделай это, Гарри – загляни в него!

Наконец и Гермиона поняла, какие преимущества дает эта проклятая связь.

Гарри закрывает глаза, и в ту же секунду взрывы и крики стихают, словно он уносится далеко-далеко от них – это очень легко – его шрам горел уже часами… Это очень здорово – не чувствовать, как все внутри разрывается на куски при мысли о Фреде… на его губах играет улыбка – даже после смерти. Никакой прямой противник его не убил.