Подмога действует столь организованно и вовремя, что сомневаться не приходится: она знала, когда вступать в бой. Если бы никто не отвлекся на армию Слизнорта-Чарли и кентавров, и Гарри Мерлин знает когда представился бы момент восстать из мертвых, и Невиллу, вероятнее всего, пришло бы распрощаться с частью лица как минимум.

Однако зададимся вопросом, все ли в произошедшем – Игра? Насколько далеко продумал ситуацию Дамблдор? Мне важно сказать об этом, потому что данный вопрос долгое время не давал покоя мне самой – а затем – как всегда, внезапно и вовремя, взял и решился сам собой, ответ пришел на ум так легко, словно всегда был там.

Что было бы, если бы Гарри не попросил Невилла расправиться со змеей? Смог бы Гарри добраться до нее самостоятельно? Ведь действовать нужно было, как Невилл – мгновенно. Иначе Том бы вновь наколдовал защиту. Неужели Дамблдор («Как много еще ты знал, Дамблдор?..») просчитал, что Гарри делегирует Невиллу обязанность убить змею? Неужели Шляпа – тоже часть Игры и оказалась любезно подсунута ребятам под нос, прямо как в Игре-2? Но как это возможно? Дамблдор не может управлять Томом!

Не может, это правда. Зато он очень хорошо его знает. Том совершает ошибку за ошибкой, и каждая – все более идиотская, он полностью сбит с толку произошедшим с ним в Лесу. Нет, ни Шляпа, ни Невилл не предусматривались в Игре. Однако они становятся ее изящнейшим украшением.

Но, если они не предусматривались, в чем тогда соломка от Директора? Поверить не могу, чтобы теперь, в полушаге от победы, он Гарри не подстраховал – а вдруг мальчик ошибется? Боже, это было бы трагедией…

Ответ прост. Соломка стоит на каменных ступенях замка, невидимкою меж Пожирателями и защитниками, а также очень вовремя прибегает из Хогсмида. Черт побери, целая толпа народа знает, что нужно уничтожить змею. И даже знает, что уничтожать ее можно смело после смерти Гарри. И я подозреваю, что все эти замечательные, одаренные и сильные волшебники знают также и как ее уничтожить.

Если бы Том, испуганный криками армии Слизнорта и Чарли, даже наколдовал вокруг змеи новую защиту – на всякий случай – я думаю, уж профессионалы в магии Макгонагалл, Слизнорт и Флитвик могли бы ее снять. В конце концов, это мог сделать и Снейп – так уж внимательно разглядывавший магическую сферу перед своей «смертью», что, думаю, сумевший успеть прикинуть, что против нее подействует. И если он снимал Заглушающие и заклинание Оцепенения, что ему помешало бы снять защиту со змеи? Очень удобно быть невидимым, доложу я вам.

А дальше… что ж, у Снейпа же теперь личные счеты с Нагайной. Слизнорт, с самого начала будучи в теме о крестражах, тоже знает, что с ней надо делать. Как и Макгонагалл, и Хагрид, и Кингсли, участвовавший в предрождественской операции «Змея» в Игре-5, когда как раз и было научно доказано, что Нагайна – крестраж. И, уж простите, у Артура вообще к Нагайне отдельный разговор. Шансов выжить у нее не было бы в любом случае. В начавшейся заварухе да с помощью невидимого Снейпа кто-то уж точно бы до нее добрался. Так что от Невилла тут зависело не так много, как Гарри упорно казалось.

Однако Невилл украшает последний кусочек Игры. Ибо к чему тому же Снейпу умножать сущности без необходимости и ждать, пока до змеи добежит тот же Слизнорт или та же Макгонагалл, если Невилл, потому что он – Невилл, оказывается в паре метров от нее. Да еще Том дает ему (потому что он – Том) превосходное оружие?

«В Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда ее получает…» Я не думаю, что Шляпа всю дорогу наколдовывает меч в себя сама. Сначала Гарри его подсунул Дамблдор (Игра-2). Теперь же – Снейп – Невиллу.

Невилл же, со своей стороны, наверняка знает, что можно попытаться извлечь из Шляпы – еще в Игре-5 Терри Бут сообщил, что один из портретов директоров «в прошлом году» рассказал ему, как Гарри убил Василиска мечом. Значит, вернее всего, рассказал и о том, что меч был извлечен из Шляпы. ОД в год войны, в изгнании в Выручай-Комнате, в подполье, где Невилл, Полумна и Джинни, тоже эту историю прекрасно знающая, обсуждали кражу меча у Снейпа, вполне мог все это вновь припомнить – и не один раз в рамках поднятия всеобщего боевого духа.

В общем, я склонна считать, что Невилл оказался в нужное время в нужном месте, был использован, как Слепой Игрок, и справился блестяще, несмотря на то, что Игра прекрасно обошлась бы и без него. То, что он сделал, становится совпадением, случайностью… и все-таки – не совсем.

Я думаю, ему это было в некотором роде предначертано свыше. Поступок его становится решающим в его долгой, изнурительной и почти невидимой Гарри борьбе со своими страхами. От неуклюжего забывчивого мальчишки не остается ничего – перед нами стоит молодой мужчина, который вполне мог занять место Гарри во всей Большой Игре.

И занял его – в отличие от Гарри, добровольно – в Большой Войне. Подобно тому, как Гарри убил нечто змеиное мечом Гриффиндора в Игре-2 при столкновении с первым в жизни крестражем Тома, Невилл убивает нечто змеиное мечом Гриффиндора в Игре-7 при столкновении с последним крестражем Тома. В конечном счете все это становится отражением начала его истории в Большой Игре. Круг вновь замыкается.

Вспомним, чем закончилась для Невилла самая первая Игра. Чем она вообще закончилась? Победу Гриффиндора в соревновании факультетов обеспечили Гарри, который долго и тяжело трудился в течение года и выдержал схватку с Томом, и Невилл. Который в Игру по-настоящему так и не был вовлечен и который выдержал схватку разве что с собственными соучениками, вышедшими на финишную прямую – выступил против друзей и схлопотал Петрификус Тоталус, после чего выцарапал для Гриффиндора победу в соревновании. Прямая заявка на Финал Большой Игры в целом – теперь Невилл выступает против врагов, схлопотав Петрификус Тоталус, после чего выцарапывает победу в войне.

Крестражей Тома больше нет. Ни одного. Вообще.

Есть подозрения, что после своей победы Том намеревался сделать крестражем меч Гриффиндора, дабы наконец собрать всю коллекцию трофеев Основателей… Но не срослось.

Воистину, победа достается тому, кто вытерпит на полчаса больше, чем его противник. Тому терпения всегда не хватало.

Просто на случай, если Тому вдруг по какой-то необъяснимой причине захочется порезать Невилла в мелкое какаду, Гарри, невидимый под мантией, наколдовывает между ними Щитовые чары.

- Гарри! – гремит Хагрид, перекрывая шум воцарившегося хаоса. – Где он?

Полагаю, ему хватает меньше минуты, чтобы понять, что со смертью Гарри что-то опять не заладилось, а потому вскоре Хагрид уже ожесточенно сражается.

Грохх с помощью Клювокрыла и фестралов одолевает двух великанов Тома. Кентавры гонятся за Пожирателями. Все звуки тонут в боевых победных воплях защитников на ступенях, и красные лучи летят прямо в лица бегущим прочь от кентавров и армии Хогсмида Пожирателям.

Гарри разбрасывает проклятья и заклинания в каждого Пожирателя, до которого только может достать, и они падают, их топчет толпа, бегущая от великанов в укрытие замка. Армия Слизнорта и Чарли наконец смыкается с защитниками замка, вдавливая Пожирателей в холл, а вместе с ними – и Гарри, и вообще всех, кто находится вблизи парадного входа.

Гарри ищет Тома. На другом конце холла Реддл разбрасывает проклятья во все стороны, крича инструкции Пожирателям. Гарри вновь колдует Щитовые чары, спасая Симуса и Ханну, которые проносятся мимо него и проклятий Тома в Большой Зал, где уже гремит битва.

Холл разрывается под натиском наступающих защитников, кентавры Ронан, Бейн и Магориан, ворвавшись в замок, спешат скрыться в Большом Зале, куда вдавливает всю толпу, но где пока больше места развернуться, а затем дверь, ведущая в кухню, едва не слетает с петель, и в холл проникают сотни вооруженных ножами домашних эльфов. Во главе них бежит Кикимер – еще одно несомненное украшение Игры, а также большой реверанс от Создателя лично Гермионе и ее Г.А.В.Н.Э.

- Сражайтесь! Сражайтесь! Сражайтесь за моего хозяина, защитника домашних эльфов! – вопит Кикимер. Поддельный медальон Слизерина сверкает на его груди. – Сражайтесь с Темным Лордом во имя храброго Регулуса! Сражайтесь!

Эльфы рубят ножами по ногам Пожирателей, и те падают на пол, и их топчут свои же, и стрелы впиваются в их плоть, и заклинания летят прямо на них, и толпа защитников буквально пережевывает их заживо, воюя за свою землю, за своих героев, за свои семьи и идеалы, за свое прошлое и будущее, а также будущее своих близких, мстя за всю ту боль, которую причинили в своей злобе, алчности и жестокости эти люди, мстя и зная – на их стороне правда. И то, с какой легкостью они справляются, показывает не слабость Пожирателей, но то, как выросли и чему научились защитники Хогвартса. Ну, и также то, какие бонусы дает численное преимущество.

Гарри проталкивается в Большой Зал, ища глазами вдавленного внутрь Тома. Он стоит в середине сражающихся и мечет проклятья во все, до чего может дотянуться. Гарри, по-прежнему невидимый, пытается пробраться к нему ближе, чтобы суметь прицелиться лучше, пока Зал до отказа наполняется новыми дуэлянтами.

Джордж и Ли валят Яксли на пол. Крича от боли, Долохов падает у ног Флитвика. Хагрид посылает Макнейера в затяжной полет через весь Зал, где тот встречается со стеной и падает в нокауте, в целом соглашаясь с тем, что Клювокрыл наконец отмщен. Рон и Невилл сбивают с ног Сивого. Аберфорт оглушает Руквуда. Артур и Перси прижимают к полу Толстоватого.

Люциус и Нарцисса, даже не пытаясь делать вид, что они сражаются, бегут через весь этот хаос, выкрикивая имя своего сына. Все последние годы главные силы Ордена Феникса и Отряда Дамблдора сражались со всеми Пожирателями и предателями, каких только могли найти, из чего семья Малфоев умудряется сделать совершенно простой и незамысловатый, но крайне верный вывод: оставшимся в живых членам Объединенной Армии Дамблдора присуща упорная и раздражающая привычка доживать до конца сражений, а значит, вероятно, не стоит их сильно злить.

К сожалению, до Тома по-прежнему не доходит. Он сражается одновременно с Макгонагалл, Кингсли и Слизнортом, и те мечутся вокруг него, не в силах его одолеть. Меж тем, не случайно им занимаются именно они – самые сильные из людей Дамблдора в плане мастерства, одни из самых осведомленных – они видели, что змеи больше нет, понимали, что, если Гарри мертв (или все-таки нет?), значит, остальные крестражи, вероятнее всего, тоже уничтожены. Они атакуют Тома не ради голой атаки – они стремятся его именно убить, зная, что теперь это возможно.

В пятидесяти ярдах от своего обожаемого хозяина с троими противниками сражается и Беллатриса. Гермиона, Джинни и Полумна стараются изо всех сил, но она и близко не находится к тому, чтобы сдаться. Смертоносное проклятье лишь на дюйм минует Джинни –

Гарри резко меняет направление. Однако не успевает он сделать и пары шагов в сторону Беллатрисы, как его едва не сбивает с ног миссис Уизли, в ярости сбросившая с себя дорожную мантию на ходу, чтобы освободить руки, и взревевшая:

- Не тронь мою дочь, сука!

Беллатриса заходится хохотом.

- С дороги! – рявкает миссис Уизли, и Гермиона, Джинни и Полумна спешат убраться подальше.

Гарри с ужасом и восторгом смотрит за тем, как Молли Уизли – Молли Уизли – рассекает палочкой воздух с бешеной скоростью, превращая в ожесточенный оскал насмешливую улыбку Беллатрисы. Они дерутся насмерть. Пол вокруг них раскаляется и начинает трескаться от силы заклинаний.

- Нет! – выкрикивает миссис Уизли тем, кто бежит к ней на помощь. – Назад! Назад! Она моя!

Сотни людей отступают к стенам, глядя, как Том сражается с Макгонагалл, Кингсли и Слизнортом, а Беллатриса бьется с миссис Уизли. Гарри стоит посередине, не в силах сдвинуться с места, боясь и атаковать, и защитить – из опасения попасть в не того.

- Что случится с твоими детьми после того, как я убью тебя? – насмехается Беллатриса, уворачиваясь от проклятий. – Когда мамочка последует за Фредди?

Я не знаю, как дети Молли и Артур выносят эти минуты.

- Ты – больше – никогда – не тронешь – наших – детей! – кричит миссис Уизли, ни на секунду не прекращая невербальную атаку.

Беллатриса заходится хохотом – так же весело, как однажды хохотал ее кузен Сириус. На мгновение Гарри вновь чувствует себя маленьким мальчиком, бьющимся в руках Люпина в попытке добраться до мистической вуали, за которой скрылось его смеющееся, удивленное лицо… Гарри кажется, что он немного сходит с ума – он знает, что случится в следующий миг.

Проклятье Молли бьет Беллатрису прямо в сердце. Злорадная улыбка Беллатрисы замирает на ее лице. Ее глаза будто бы выдавливаются из орбит. У нее есть доля секунды, чтобы понять, что произошло. А потом она падает замертво. Толпа ревет.

Том воет. Гарри наблюдает, будто в замедленной съемке – одним движением Том отшвыривает в стороны Макгонагалл, Кингсли и Слизнорта. Его ярость взрывается на весь Большой Зал. Налитые кровью глаза находят миссис Уизли, и его палочка поднимается в воздух.

Молли стоит прямо. Первая мать умерла за своего ребенка. Вторая – солгала. Третья – убила. Материнская любовь – самая мощная сила на земле.

Ну, исключая Щитовые чары Гарри в минуту, когда он за эту самую третью мать смертельно боится.

- Протего! – вопит подросток, и заклинание врывается волной, сбивающей с ног, между Томом и миссис Уизли.

Реддл оборачивается – и в ту же секунду Гарри наконец снимает мантию-невидимку.