Счастливы те, кто вещей познать сумел основы.

(Вергилий. Георгики. Книга 2)

Ведь не может же счастье быть абсолютным.

(Гораций. Оды. Книга 2)

Может быть, впредь будет об этом нам сладостно вспомнить.

(Вергилий. Энеида)

Столько всего сказано – и все-таки не все… Странное чувство – и все тот же неотступный вопрос: зачем, ради чего? Одно я знаю точно: это надо было сделать. Это было, и люди должны об этом знать настоящее. Не только о тех, кто двигал Игру или воевал. Еще – о тех, кто просто сумел выстоять – об этих людях, этих детях, которые ничего не умели и не знали и могли лишь стойкостью своей хоть что-то сказать миру.

На мой взгляд, Большая Игра профессора Дамблдора хороша прежде всего тем, что является чрезвычайно тонкой, точной и сложной моделью реальности как таковой, которая окружает нас, куда бы мы ни пошли, волшебники мы или маглы.

Причем попасть в такую модель как приятно, так и полезно. Маленькая жизнь в жизни, где даже соблюдены все балансы, включая порядок-хаос, с такой тщательностью, что это достойно изумления и преклонения.

От сказки в Большой Игре – примерно столько же, сколько в Дамблдоре – от Деда Мороза. Она неизбежно (и неожиданно) вворачивает во взрослый и очень сложный мир – жизнь, видите ли, так устроена, что мы находимся в нем с рождения, и никакая Игра (Большая, Маленькая, Средненькая) его от нас не уберет, а нас от него – не защитит.

По выходе из пеленок – и даже до этого трагического мига – вокруг любого дитятки всегда не только игрушки-погремушки и тетрадки-учебники, но и вполне себе взрослые дяди и тети с их вполне взрослой и реальной жизнью. Естественно, ребенок этого не понимает, но все видит и кое-что чувствует.

С годами он – о дуро, как и Анна, не будем – начинает все лучше понимать мир, учиться в нем жить и социально адаптироваться. Это совершенно естественный процесс. Жизнь под колпаком в полной изоляции от социальных раздражителей даст социально инфантильного человека, которому придется весьма и весьма трудно, и пользы от которого будет где-то на уровне жидкости кефира.

Необходимость небольшой, но постоянно растущей социальной нагрузки чем-то похожа на необходимость нагрузки микробной, которую следует давать более-менее здоровому младенцу с первых месяцев жизни: попадающее ребенку в рот не должно быть абсолютно стерильно, ибо при отсутствии вообще всяких микробов не напряжется должным образом иммунитет.

Большая Игра, правда, открывается для нас, когда Гарри уже не младенец, а ранний подросток, но весьма динамично включает нас вместе с ним в процессы взросления и понимания окружающего мира. За что честь и хвала Дамблдору (ну, ладно, и его создателю тоже), столько лет трудившемуся над Гарри, как психологу.

С другой стороны, прицельно покопавшись в мире Большой Игры, разновозрастные искатели имеют шанс через понимание ее закономерностей прийти к пониманию и всей остальной реальности. За что честь и хвала Дамблдору (ну, ладно, и его создателю тоже), уже как педагогу.

Конечно, я вслед за гуру Игры предугадываю реакцию разнокалиберных детишек на это вытаскивание на свет Божий, так сказать, закадровой части истории – на то прямо-таки шокирующее открытие, что жизнь-то, оказывается, весьма сложна и неоднозначна. И даже хуже.

Что ж. Если детишки были прикрыты колпаком, и (или) даже школа не научила тому, что жизнь непроста, за таких нерадивых учеников я не в ответе. Я была, есть и буду всегда резко против того, чтобы воспитывать деток в полном незнании реалий жизни. Мысль о том, что жизнь не так проста, и люди не так просты, есть мысль весьма несложная. Ее следует аккуратно проводить в головы ребенков с небольших лет, как это делали с Гарри, естественно, сообразуясь с биологическим и психологическим возрастом голов.

Собственно, вопрос о том, имеют ли право взрослые, находящиеся вблизи детей, на свою собственную взрослую жизнь, как-то даже и ставить неудобно. Естественно, имеют. Само собою, большинство детей убеждены, что они – центр мира, и все, включая взрослых, крутится исключительно вокруг них. Это неправильная точка зрения, которую надлежит корректировать с возрастом. Между прочим, не каждый ребенок переносит это безболезненно. Но тут уж, вероятно, все зависит от степени детского эгоцентризма конкретного дитя. Впрочем, как-то народ в большинстве своем с этой ступенью справляется.

Однако сложность момента в том, что взрослая жизнь включает, помимо отношений взрослых со взрослыми, отношения взрослых с детьми. И эти взрослые нормальные люди, гады такие, имеют тенденцию не просто бить ремнем в случае неверного поведения и покупать игрушки или шоколадки в случае поведения верного. Умные взрослые обходятся без ремня и особых подарков, когда надо заставить ребенка сделать что-нибудь правильное и полезное. Или просто нужное. Приучить чистить зубы. Или не брать чужие вещи. Или есть утром полезную кашу.

Кстати, о каше (на сей раз, без вареников). В фильме «Джентльмены удачи» есть эпизод, в котором директор детского сада сталкивается с тем, что вверенные ему ребенки кашу есть не хотят. Вместо того, чтобы взять ремень или обещать после каши каждому шоколадку, или стоять на коленях и уговаривать мерзких спиногрызов кушать, или рявкнуть так, чтобы все слопали кашу вместе с ложками и тарелками, он заходит в столовую и говорит: «Дорогие товарищи, сегодня мы отбываем всем детским садом на Марс, так что кашу можно не есть».

«Ура!» – кричат дети, бросая ложки.
«Да, – продолжает мудрый директор, – имейте ввиду, что до обеда ракета на Землю не вернется. Так что возьмите космические ложки и подкрепитесь космической кашей…»

Просто и гениально. Взрослые в восторге от мудрости директора, а детям тоже очень полезно. И приятно.

Однако есть маленький нюанс. Что если бы дети, которые с восторгом ели космическую кашу космическими ложками, вдруг осознали, что на самом деле их Жестоко Обманули Злые Взрослые И Заставили Делать Так, Как Дети Не Хотели?!

Ответ: с маленькими понятно («А-а-а!»), с подростками в общем тоже («У-у-у!!»), а те, кто повзрослее и успел узнать длинное слово «манипуляция», закричат, что ими бессердечно и безнравственно манипулировали.

Вот именно эту реакцию на Большую Игру я вслед за гуру предугадываю от части тех, кто прочтет анализ и обнаружит, что взрослые, и прежде всего Дамблдор, не просто имеют свою собственную взрослую жизнь, но в отношениях «взрослый-ребенок» – или, что гораздо точнее, «педагог-ученик», ибо не все ученики – дети, а не все педагоги – взрослые, – позволяют себе прибегать к, так сказать, косвенным уговорам съесть кашу.

Ну да, вот так. Чтобы подготовить подростков к чему-нибудь очень важному, можно бить или дарить шоколадки (в особых случаях – шляпки или сиденья от унитазов). Но лобовые методы, к сожалению, в жизни не слишком эффективны. Еще можно уговаривать и объяснять до посинения. Но, если есть вещи, которые объяснить нельзя, потому что ребенок будет ими раздавлен или попросту их не поймет, данный метод тоже не годится. Что остается?

Ставить взрослеющие личности в такие ситуации, чтобы они, личности, в них учились тому, что им вот прям скоро и необыкновенно сильно понадобится в жизни.

Конечно, метод манипуляций может быть использован не к добру, а ко злу. Но совершенно то же самое можно сказать о любом методе вообще. И вообще обо всем. Суть нашей Арды искаженной, к сожалению, в том и заключается, что все хорошее, полезное и положительное может с тем же успехом (а обычно даже с большим) быть использовано, как плохое, вредное и отрицательное. Передернуть ко злу можно абсолютно все. Результат будет определяться умом, силой характера и выдержкой конкретной личности.

Дамблдор, не обиженный ни тончайшим умом, ни могучей силой характера, ни отменной выдержкой, обладает и прекрасной закалки нравственностью. Вот и думайте теперь.

Собственно, я пишу все это для того, чтобы пояснить, как работать с моим анализом Большой Игры – как над ним думать и что с ним делать. Развлекать предполагаемого читателя я своей задачей не ставила. Я вообще поначалу не думала, что это кто-либо будет читать, кроме меня самой, радостной от того, что разгадала все коварство Дамблдора и Снейпа, и, возможно, Человека, Который Вынужден Был Все Это Терпеть (просто потому, что ему некуда деться). Все, что было в тексте развлекательного изначально, оказалось там потому, что я развлекала сама себя, причем по полной, лихо складывая картинку, с таким тщанием и любовью созданную Дамблдором.

Но со временем все изменилось и специально корректировалось в сторону вызывающе неделикатных провокаций. Все, что в тексте появлялось с тех пор развлекательного, не только развлекало меня, но и было включено туда с целью заставить будущих читателей прочитать кроме приколов все остальное и подумать над прочитанным в комплексе. Проще говоря, хочешь приятного – кушай заодно и полезное. Собственно, эту идею я тоже нагло сперла у гуру Игры.

О несчастные, которые будут все это читать! Все это время они будут платить полновесной монетой, ибо над прочитанным станут думать. А затем еще станут думать, как теперь с этим жить. Ибо невозможно – о дуро не будем – прочесть все это – и не измениться.

Но хватит об этом, ибо сейчас суть не в том, чтобы донести до не успевших убежать мою точку зрения, а в подведении итогов моего анализа Большой Игры. Поскольку после прочтения этой работы разные люди подумают разное, а некоторые уж совсем разное, я считаю своим долгом на прощание – да, мы к нему подходим – четко отделить мух от котлет.

К сожалению, лично задетых тем, что эта история на поверку посмела оказаться не чудесной сказкой и рассказом о том, как дети справились со всем без помощи глупых взрослых, а я вслед за гуру посмела настойчиво и нагло обратить внимание общественности на этот факт, предвижу немало не только среди детей или тех, кто детьми был во время, когда книги только-только выходили на прилавки.

Как тут не подумать, что, возможно, взрослость человека определяется не тем, применяет ли он сложные и длинные слова типа «манипуляция», а чем-то совсем иным. По сути, подобные претензии ко мне (и, увы, в конечном счете к Дамблдору и его создателю) сведутся к одному: у нас тут, вообще-то, речь о сказочном волшебстве, а раз так, все волшебники должны быть мудры и добры, так положено, и нечего искать тут что-то иное, ибо это значит лишь потратить время зря. Но если вдруг – о ужас! – все-таки все не так, как положено, значит, это ересь, преступление, сатанинство и так далее.

На мой взгляд, это какая-то подростковая обида на мир за то, что он, гад такой, непрост, а жизнь, сволочь, штука сложная, более того, настолько несговорчивая, что не станет проще, сколько ни кричи, что хочешь в ней сугубой простоты.

Да, именно подростковая. Маленькие дети на самом деле весьма мудры и прекрасно знают, что мир и личности, обитающие в нем, крайне сложны. Лучшие детские сказки говорят об этом более чем откровенно. Колобок – он хороший или плохой? Мне он часто напоминает Сири, который тоже катился быстро, думал о последствиях своих поступков мало и рисковал направо-налево – но до чего ж сильным было в нем обаяние жизни на полной скорости…

Бело-черные характеристики возникают не у маленьких, а у детей постарше. И связаны с бурным стремлением этого возраста к независимости, самовыражению и формированию высокой самооценки (в сочетании с не менее бурным комплексом неполноценности, которым правильно награждает их общество, ибо они еще ничего особенного собою не представляют).

Когда такие детки ставятся перед животрепещущей истиной, что взрослые-то, оказывается, не укладываются в рамки черно-белых схем, реакция вынужденных отреагировать деток в целом может быть троякой (я писала уже об этом, гуру писали уже об этом, но не грех и повторить).

Во-первых, продолжать отрицать, невзирая на. Называется упорный самообман, кончается, как любой самообман, плохо, и характеризуется в применении к анализу Большой Игры утверждениями типа: «А я все равно верю, что Дамблдор добрый, наивный, слегка глуповатый дедушка!» и «Да не мог он такое сотворить!»

Я бы назвала данный вид реакции синдромом темно-розовых очков. Крепко держась за свои очки, представители данной группы смотрят на окружающую их действительность исключительно через розовую часть стеклышек, а на тех, кто противоречит Всеобщей Розовости – через темную.

Во-вторых, весело (так всегда легче) понять, что ты по сравнению с жизнью все равно мелочь, но зато мелочь думающая (что давным-давно подсказывал еще дядя Паскаль). И хотя ты должен освоить предложенные правила и по ним играть, ты все-таки имеешь приятнейшую и отличную возможность провести в жизнь свою собственную точку зрения.

Например, человек высокой нравственности и доброты может, хорошо поработав, повысить существующий уровень нравственности и доброты. И тем больше повысить, чем более разумный и умелый он игрок. Одно другому отнюдь не противоречит. Напротив – сильно способно помочь. Ибо сложность жизни отнюдь не отменяет абсолюта нравственных ценностей, но скорее стимулирует мыслительный хорошего человека, стремящегося данные ценности соблюсти. Это как с конкуренцией, которая есть штука напрягающая, но для совершенствования прекрасно полезная.

Разумеется, индивидуум может плюнуть на свою нравственность и не подумать, как сочетать ее с правилами игры, попросту сделавшись человеком бесчестным. Но, помилуйте, чего тогда стоит его нравственность, если он не готов немного поработать головою ради того, чтобы сохранить (и даже, не побоюсь этого слова, развить) свои принципы в себе и провести их в мир? И какая вообще от него в таком случае польза?

Разумеется, он также может объявить, что он нравственен, а мир абсурден, и попытаться рвануть в лобовую атаку. Но, поскольку масштаб жизни и подобного индивидуума категорически несопоставим, результаты для обоих будут самыми печальными. Наблюдать за этим со стороны, в зависимости от ситуации, иногда прикольно, а иногда грустно. Индивидуум разобьет себе лоб и все остальное, а жизнь – из-за дурости индивидуума – потеряет шанс стать лучше.

Дамблдор, на мой взгляд, есть прекрасный пример отношения к данному пункту. Кстати, даже если подойти к личности Директора с данной стороны, ларчик с якобы тайными и непостижимыми целями Дамблдора открывается просто, быстро и не формируя триллиона ненужных реальностей, а бритва Оккама остается соблюденной тика в тику. Остальное как минимум нерационально.

В-третьих, наконец, существуют дисфоричные подростки (у некоторых их этой группы подростковый период может продолжаться до 102 лет. Включительно), реагирующие на факт сложности и разноцветности взрослых очень тяжело и перегибающие палку точно в противоположную от обладателей темно-розовых очков сторону. А именно: если взрослые простому, порядочному, положительному мне непонятны, значит, они плохи в принципе. И вообще, против несчастного меня существует мировой заговор.

Тут я никак не могу обойти вниманием то, что мой анализ непременно кто-то где-то как-то станет именовать продолжением теории заговора. И будет сие весьма показательно. Будь у меня чувства юмора и понимания реальности чуть поменьше, я бы уверенно причислила тех, кто подобным образом перекрестит бедную Большую Игру, к группе дисфоричных подростков, ищущих везде и всюду в мире наезды на себя любимых. Ибо чем же еще заниматься миру, как не ими драгоценными?

Но я этого всего не скажу, а скажу лишь мирно и понимающе, что каждый волен, конечно, защищаться от своих комплексов, как умеет, но, уважая свободу самозащиты подобным образом, я решительно потребую в ответ уважать мою свободу все эти дисфоричные вопли не слушать.

Я, человек, старающийся быть точным в словах, согласилась с названием действий Дамблдора «Игрой», потому что, на мой взгляд, игрой они и являются. И отнюдь не только в смысле «игра в игрушки», хотя до начала Игры-4 и это присутствует. Как еще кратенько, но исчерпывающе обозначить игровое обучение, которое проходил Гарри исключительно для того, чтобы потом пройти испытания настоящие?

Но в основном мной всю дорогу подразумевается чуть иной смысл – «игра по заданным кем-то правилам». Если угодно, шахматная партия. А кто противник Дамблдора в этой партии, уже было сказано: Дамблдор Играет с Жизнью по заданным ею правилам – с целью уменьшить в ней сумму зла. Откуда у него такая цель появилась, я тоже уже писала – равно как и о том, через что она прошла, прежде чем обрести именно такой вид.

Но вернемся к дисфоричным детям. Их пародия на логику, рожденная не совсем здоровым подходом к жизни, состоит в том, что если Директор Играет, то он на автомате безнравственен. Ибо играет, наглец. А следовательно, в жизни нет никакой нравственности вообще (раз все взрослые в той или иной мере так делают), и именно так к ней и следует подходить. Хорош, очевидно, только автор данной логической пародии, и странно, почему никто не желает этого понять.

Прискорбно сие весьма. Мне-то всю дорогу видится, что Дамблдор находит блестящий выход из ситуации: осторожно и последовательно учит детей видеть, что люди вовсе не черно-белые, а жизнь очень сложная, и эта печальная правда – да, неприятная работа, но кто-то же должен ее делать? – доносится до детей (и некоторых взрослых) аккуратно, мягко, ненавязчиво, очень-очень постепенно, с расстановкой правильных нравственных акцентов и, наконец, в увлекательной игровой форме.

А еще он учит, как именно все это видеть и понимать – причем, чем дальше, тем больше нюансов, крючочков и подсказок в создаваемых Дамблдором хитросплетениях. Конечно, у всех нас есть полная свобода эту тончайшую работу замечать или не замечать. Но если мы слишком многое не заметим, то не сложим картинку, оставленную специально для сложения. И совершенно потеряемся при очередном резком вираже истории, крича, что Дамблдор поехал крышей, стал гадом, гадом всегда был, доверился не тому или – смешно сказать – только и делал, что ошибался.

Но если настойчивые прихожане упорно не желают видеть, что у падре, кроме двух карманов на рясе, еще много чего есть, что тут поделаешь? Большая Игра строит жизнь так, чтобы она в таких случаях выдавала намек на прискорбную фразу: «Программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта». Можно попробовать, конечно, войти в лабиринт еще раз, начать все с начала и попытаться понять, где ошибка.

Но это игра для умных и желающих учиться. Дуро на сие не способны. Ну, на то они и дуро. Остальные могут не просто сложить картинку, которую нам для того и оставили («линия духа», помните?), но и попутно понять (нехилый бонус), как было бы лучше судить об окружающих нас людях. И мире.

Не следует судить о том, кто плох, а кто хорош, исключительно по тому, что люди говорят. Хотя учитывать этот фактор надо.

Не следует судить о том, кто плох, а кто хорош, исключительно по тому, что люди делают. Хотя учитывать этот фактор тоже надо.

Судить о том, кто, что, зачем и почему в Большой Игре и мире в целом, мы сможем в том случае, если хотя бы начнем понимать. А для попыток понимания нам выдаются, как обычно, крохи информации. Сказано то-то. Сделано то-то. Вышло из этого нечто вроде того. А на горизонте – Политика, Эгоизм, Жадность, Любовь К Людям, Ошибки, Случайности, Личные Интересы и прочее. Как всегда.

Чтобы не заблудиться в лабиринте Большой Игры и Сложной, Но Интересной Жизни, надо уметь рассуждать и быть логичным, анализируя то, что происходит вокруг. Но ничего нельзя понять одной логикой – собьешься в паранойю о теориях заговора.

Хорошее подспорье – чувствовать окружающих, широко и правильно применяя интуицию, и тут уж вам, пожалуй, помогут только Бог, Усердие и Время ее широко и правильно развить.

Однако одной интуицией не справишься. Неокультуренная разумом интуиция вследствие инстинктивного стремления владельца поставить бедняжку на службу удовлетворения комплексов приводит интуитов к мыслительным родам разного типа, вида и формы. Самый часто встречающийся среди них: Игру развязывают двое – скучающий Дамблдор и его верный Реддл, и непонятно, кто подлее. Люди, придумывающие такое, плохи не сами по себе, а исключительно тем, что занимаются ерундой, тратя время понапрасну.

Важен баланс. Как, собственно, всегда и во всем. Интуиции – интуициево, логике – логиково, а голова нам дана для того, чтобы свести все, что мы видим, знаем, ощущаем и выводим логически, в одно. А потом, учась на ошибках, учиться снова и снова, ошибок стараясь не повторять. Не только правильный выбор нельзя сделать раз и навсегда. Понять окружающих один раз и навечно нельзя тоже.

Поступки тех, кто окружал Гарри, можно трактовать разнообразно с учетом или не учетом подсказок, чувствуя, видя, рассуждая, доверяя – и так далее. Более того, понять с абсолютной точностью, что происходит в чужой голове, невозможно. Но всегда есть возможность сориентироваться в ситуации настолько, чтобы правильно оценить происходящее и продвинуться дальше в лабиринте.

Я вовсе не настаиваю (и не настаивала никогда), что абсолютно и непогрешимо права в своей версии расшифровки событий Большой Игры (хотя до крайности верю в это). Я всего лишь продолжила и закончила теорию, согласно которой совы не таковы, какими кажутся, и события тоже – и почти все в нее улеглось ровненько и гладенько.

А далее Большая Игра стала инструментом, позволившим мне обратить внимание на и понять то, до чего бы я никогда и не подумала – а если бы подумала, то в жизни бы не рискнула – дойти. Кому инструмент понравился – пользуйтесь. Кому нет – всего лишь вопрос вкуса.

Возможны ли, на мой взгляд, другие прочтения этой истории? Да ради Бога – ни Дамблдор, ни Роулинг никогда не говорили – и не скажут – однозначно, что я или кто-либо иной целиком и полностью прав. И это тоже – «линия духа». Так что мой вариант – не конец, а почти-победа.

Если появится что-то более полное, комплексное и нравственное, я буду этому очень рада. Мне бы на полном серьезе хотелось, чтобы тех, кто лучше меня разбирается, а также правильно и радостно относится к этому сложнейшему устройству – Большой Игре – было как можно больше. Ради чего с какого-то момента и стала с нею работать.

Большая Игра, на мой взгляд, есть грандиозный игровой полигон, обучающий пониманию и правильному отношению к жизни в целом. Животрепещущий пример: Снейп обладает прескверным характером, но далеко не так плох. Те, кого он любит, могут на него положиться как на каменную стену. Те, кого не любит, потерпят от него много, но могут железно рассчитывать на его своеобразное чувство справедливости (особенно если научатся не раздражать).

Большая Игра – это жизнь в жизни, которая ведет свою Большую Игру. Может быть, нырнувший в Большую Игру Дамблдора со временем использует наработанный опыт в Большой Игре Жизни. Или С Жизнью – что было бы еще прекраснее.

А если нет – ни Дамблдора, ни Игры, ни меня не убудет, убудет лишь понимания у тех, кто так бездарно разбазарит тончайшее кружево настоящего – и гениального – мастера.

Ответственность за это, а также за понимание другими людьми своего текста я не несу. И очень спокойно отношусь к допущенным ошибкам, если таковые имеются, потому что мне точно известно, что я очень старалась и выложилась до конца. Я сделала все, что могла и не могла – и плохого о себе не подумаю. Я не буду винить себя за ошибки, более того, буду рада, если мне на них укажут, и попытаюсь учесть их на будущее и не повторять впредь.

Я не утверждаю, что поняла все. Если я пойму что-нибудь еще, я буду продолжать писать об этом в своих журналах и высказываться в кругу своих прекрасных и близких друзей – зачем лишать себя удовольствия? Но, в любом случае, сейчас я понимаю не в пример больше, чем в самом начале пути.

Все, об этом – хватит. Реакцию на – предвижу, к нападкам – готова и привыкла, от них – скучно, в лучшее – верю.

Теперь о высоком.